Ты должен знать, как заставить ее молчать! — Харви перешел на крик.— Да-да, именно так! Ты должен следить, чтобы она молчала, пока не пройдут выборы. Только так мы сможем упредить любой ее выпад, — поддержал брата Гэри.— Весьма благородно, — заметил Уинстон.— Не строй из себя джентльмена! — со злостью сказал Харви. — В данной ситуации мы должны отбросить деликатность и все вместе бороться против шантажистки.— А кто сказал, что она шантажистка? — поинтересовался Уинстон.— Я это говорю, и она, черт возьми, такая и есть! — ответил Харви.— Обратите внимание, — сказал Гэри, — она адресует телеграмму мистеру Фаррену. А не кажется ли вам, что, если бы она знала настоящую фамилию Элвина, она наверняка использовала бы ее?— Это очень интересная мысль, Гэри, — заметил Уинстон.— Совсем не важно, как она его называет, — нетерпеливо сказал Харви. — Если у нее ребенок от Элвина или она заявляет, что это так, хотя я лично не верю, что он был способен сделать ребенка, то она обдерет нас как липку. Запомните это!— Мне кажется, ты не учел одно обстоятельство, — спокойно произнес Уинстон.— Какое? — спросил его брат.— Насколько я знаю Элвина — а я знаю его, наверное, лучше вас обоих, — он не интересовался такого рода женщинами.Наступила тишина, затем Харви сказал:— Все это очень хорошо. Но всем известно, какими могут становиться женщины, когда к ним в руки попадает богатый мужчина. Элвин во многом был ребенком. И против женщины, которая задумала поймать его в свои сети, ему было бы трудно устоять.— Может быть, ты и прав, — неохотно согласился Уинстон. — Так что ты хочешь от меня?— Я хочу, чтобы ты как можно скорее поехал в Англию и заткнул этой женщине рот! — сказал Харви. — Можешь задушить ее, похитить — как тебе угодно, в общем, заставь ее молчать, пока не пройдут выборы. Делай все, что хочешь, только бы она не оказалась рядом с репортерами, — ты ведь представляешь, как она может навредить мне!Уинстон с беззаботным видом повернулся и протянул руку к колокольчику.— Что ты делаешь? Кого ты хочешь позвать? — спросил Харви.— Мне нужно что-нибудь узнать о Марине, хотя бы ее фамилию. Она подписалась только именем и не указала адреса.— Никто не должен знать об этом, — быстро сказал Харви. — Если только репортеры что-нибудь пронюхают, я пропал!— Я собираюсь поговорить с Пруденс, — произнес Уинстон успокаивающим тоном, будто уговаривал ребенка. — Пруденс все время находилась при нем, с тех пор как он вернулся из Европы, и вообще она живет с нами с незапамятных времен — меня тогда еще и на свете не было. Я думаю, мы совершенно спокойно можем ей доверять.— Ну да, наверное, — согласился Харви, несколько смутившись.В это время дворецкий открыл дверь.— Хадсон, попроси Пруденс спуститься ненадолго вниз, — попросил его Уинстон. — Я думаю, она уже вернулась с похорон.— Да, мистер Уинстон, она сейчас наверху.— Мы хотели бы поговорить с ней.— Да, конечно, мистер Уинстон.Дверь закрылась, а Уинстон подошел к камину.— Не волнуйся так, Харви, — сказал он, помолчав. — Ты весь в поту, и каждый, кто тебя знает, сразу поймет, что ты чего-то боишься.— Да, я боюсь! Скажу тебе больше, Уинстон, — это удар в спину, которого я никак не ожидал, тем более от своего брата.— Мне кажется, твои страхи совершенно напрасны, Харви, — продолжал Уинстон, — но так как я тебя очень люблю и Элвин тоже много для меня значил, я, конечно же, попытаюсь разобраться в этом деле.— Не жалей ничего, ты слышишь — ничего! — воскликнул Харви. — Лишь бы она молчала — это все, о чем я тебя прошу. Лишь бы она молчала!Вошла Пруденс и удивилась, увидев всех троих братьев в кабинете, тогда как — она это знала — в гостиной собрались их родственники и друзья.Это была пожилая женщина с добрым открытым лицом, которое сразу внушало доверие и взрослым, и детям. Глаза ее покраснели и опухли от слез.Она была одета так, как одевалась обычно во все те долгие годы, что прожила у них — на ней было серое полотняное платье со стоячим белым воротником и манжетами, как всегда безупречно чистыми. Уинстон отметил про себя, что она немного пополнела и отяжелела, но в общем изменилась очень мало с тех пор, как он ребенком учил свои первые молитвы и азбуку, сидя у нее на коленях.— Подойдите, Пруденс, — сказал он ей. — Нам нужна ваша помощь, что совсем неудивительно!— Что-нибудь случилось? — встревоженно спросила Пруденс, переводя взгляд с Уинстона на Харви, а затем на Гэри.— Мы хотим, чтобы вы рассказали нам, что вы знаете о женщине по имени Марина? — попросил Уинстон.Пруденс ответила без всякого колебания:— Она была другом мистера Элвина…— В каком смысле — другом? — быстро спросил Харви.— Я думаю, он познакомился с ней в Швейцарии. После возвращения он получил от нее несколько писем, и я знаю, что он писал ей тоже.— Где же эти письма? — спросил Харви. — Принесите их поскорее!— Я не могу сделать этого, мистер Харви.— Почему?— Мистер Элвин сжег их.— Сжег? — воскликнул Харви.— Да, за несколько дней до смерти он сказал мне: «Пруденс, я думаю, мне нужно привести в порядок свое имущество. Принесите мне мою любимую шкатулку».— Что это за шкатулка? Пруденс посмотрела на Уинстона:— Вы, наверное, помните ее, мистер Уинстон…— Да, это я подарил ее, — ответил он. — Элвину в то время было, кажется, лет пятнадцать. Помнится, я еще сказал тогда, что у каждого человека должно быть место, где бы он мог спрятать письма, если не хочет, чтобы кто-нибудь прочел их. — Уинстон помедлил и добавил, улыбнувшись: — Это случилось после того, как я застал маму за чтением писем от одной моей знакомой, которая ей не очень нравилась.— Наверное, маме некогда было отдыхать, раз ей приходилось читать все твои любовные письма, — поддразнил его Гэри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49