Его голос дрожал от ярости, но леди Тетфорд смотрела на него абсолютно спокойно.
— Нет необходимости выходить из себя, Артур, или быть грубее со мной, чем обычно. Сабина не стала развращена или испорчена от того, что я нанесла ей на бледные щеки немного румян и слегка коснулась ее носа пуховкой. Она прелестная и нежная, такая, как была всегда. Одному Богу известно, сколько Сабина еще сможет оставаться такой, если будет следовать твоим искаженным взглядам на жизнь и узнает, что ты всегда ожидаешь от каждой женщины самого плохого.
— Поскольку твой пример сделал меня циничным, можешь обвинять в этом себя, — с горечью ответил Артур. — Я очень не хотел, чтобы Сабина сюда приезжала, и теперь вижу, что мои опасения были не напрасны.
— Ты вынужден был согласиться на ее приезд сюда. Так что давай не строить иллюзий на этот счет, — заметила леди Тетфорд.
— Что ж, отлично, это так. Но пойми, я не хотел, чтобы ее здесь портили или развращали. А сейчас она пойдет наверх и умоется. И если я еще когда-нибудь увижу Сабину напудренной и нарумяненной, отправлю ее домой следующим же поездом. Это вам ясно?
Он повернулся к Сабине.
— Артур, пожалуйста… не сердитесь так.
Глаза Сабины наполнились слезами, голос с трудом вырывался у нее из горла.
— Вы слышали, что я сказал! — воскликнул он резко. — Ступайте наверх и умойтесь. И в следующий раз, когда вам в голову придет воспользоваться косметикой, вы узнаете, что мои угрозы не пустые слова.
Сабина побежала к двери. Она распахнула ее и с силой захлопнула за собой. Потом бросилась наверх, в комнату. Оказавшись в относительной безопасности, девушка вытерла слезы чистым носовым платком. Ее била дрожь.
Как он посмел так разговаривать со своей матерью? Как можно было настолько разозлиться из-за какой-то ерунды, чтобы едва ли не рычать от ярости?
Сабина снова вытерла глаза и всмотрелась в свое отражение в зеркале туалетного столика. Потом подбежала к умывальнику, из разукрашенного цветами фарфорового кувшина плеснула в таз немного воды и принялась губкой тереть лицо.
Румян было очень мало, а пудрой Мария только коснулась ее носа, поэтому все это было смыто через секунду, и когда она вытерла лицо полотенцем, на нем не осталось ни следа злосчастной косметики, так взбесившей Артура.
Сабина опять подошла к туалетному столику. Не было никаких сомнений, что с румянами на щеках она выглядит гораздо лучше. Теперь, когда приказание Артура было выполнено, Сабина почувствовала себя униженной от того, каким образом он с ней обращался.
Почему он был так груб со своей матерью? И почему в самом деле он, ее жених, позволял себе приказывать ей, пока она еще не стала фактически его женой? Но, задав себе этот вопрос, Сабина почувствовала, что весь ее запал мигом иссяк.
Ей хотелось, чтобы Артур был доволен, а не сердился на нее.
Она думала, что он одобрит ее наряды, а не будет искать в них недостатки.
Прошлой ночью цыган сказал, что она красивая. Сабина видела в его глазах восхищение. Она, как и любая другая женщина, почувствовала бы, если в том, как он обращался с ней, была бы неискренность или притворство. То же самое происходило и в казино. Все друзья леди Тетфорд делали ей комплименты, а другие мужчины, которых она не знала, смотрели на нее такими взглядами, что в их смысле можно было не сомневаться.
Артур должен был бы гордиться, а не злиться. Сабина почувствовала, как у нее в груди нарастает обида, но потом здравый смысл взял верх. Он был прав. Конечно, он был прав.
Папа и мама тоже не одобрили бы, если бы кто-нибудь из них увидел, что она накрашена. Так что Артур был прав, что заставил ее смыть косметику с лица. Пусть она с косметикой выглядит красивее, но ведь суть не в этом. Леди не должна себя так вести, не должна румяниться. Она позволила себе послушаться маму Артура, так как считала, что никто не сможет заметить косметику на ее лице.
«Я должна извиниться перед ним», — подумала она и заставила себя согласиться с тем, что это необходимо.
Медленно и очень неохотно, как будто у нее к ногам подвешены тяжелые гири, она, ступенька за ступенькой, стала спускаться вниз, в холл. Когда ее рука потянулась, чтобы открыть дверь в гостиную, Сабине вдруг отчаянно захотелось домой.
У них дома никогда не происходило подобных сцен. Папа, как бы он ни был возмущен поступками детей, никогда не выходил из себя. Он ругал их, конечно, но всегда казалось, что он больше расстроен, чем разозлен их плохим поведением. Мама иногда теряла терпение, но весь конфликт исчерпывался в течение нескольких минут, как и их детские ссоры.
Потом они целовались и опять любили друг друга. Кажется даже, что после этих ссор все становились немного счастливее, чем прежде, потому что темное облачко разногласий было слишком маленьким по сравнению с ярким солнцем их семейного счастья.
Еще не открыв дверь, Сабина вдруг кое-что поняла, не приходившее ей раньше в голову.
«Я боюсь Артура», — сказала себе Сабина. Да, она боится его. В какой-то степени это открытие поразило девушку. Как часто она говорила сестрам, что ничего не боится, даже привидений, старости или смерти. Но теперь она боялась мужчины. Мужчины, за которого собиралась выходить замуж.
«Он не должен сердиться на меня, не должен», — говорила она себе, и чувствовала стыд из-за того, что была такой трусихой.
Артур ее любит! Если она поступила не правильно, а потом извинилась, он должен ее понять.
Сабина открыла дверь и вошла, отрепетировав мысленно слова извинений, которые надо произнести. Сначала ей почудилось, что гостиная пуста, но потом она увидела леди Тетфорд, лежавшую на тахте возле окна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81