Слова дворецкого пришлись как нельзя кстати, чтобы разрядить усиливающееся напряжение между обеими женщинами.
— Мне нужно выпить, клянусь Юпитером! — говорил один из джентльменов, пока они стояли и пропускали вперед Скиттлз, которая не удостоила Мелинду ответом, только пренебрежительно взглянула на нее.
Мелинда была вынуждена последовать за ней.
В холле она пошла к лестнице и уже почти дошла до ступеней, когда ее остановил голос, донесшийся сзади:
— Мелинда!
Это был маркиз. Они были одни, так как все остальные уже шли по коридору к столовой. Она повернулась к нему.
— Вы маленькая дурочка! — сказал он. — Вы свернете себе шею!
Его голос прозвучал почти свирепо. Она больше не могла слышать его и, повернувшись, побежала вверх по лестнице, оставив его внизу.
— И только прибежав в свою спальню, она поняла, что у нее нет амазонки. Без нее она не могла участвовать в скачках. Она позвонила горничной.
— Нет ли в доме, случайно, какой-нибудь амазонки, которая подошла бы мне?
Горничная выглядела еще более надменной, чем вчера вечером.
— Не имею понятия, мисс, — сказала она. — Но я расспрошу миссис Медоуз.
Миссис Медоуз была старой и седой, она подозрительно, как показалось Мелинде, рассматривала ее.
— Амазонка? Не знаю, мисс, подойдет ли она вам.
Вы такая маленькая.
— О, пожалуйста, — взмолилась Мелинда, — пожалуйста, посмотрите, может быть, вы сможете найти что-нибудь для меня. Это очень важно.
Она чувствовала, что отменить скачки — Значило сдаться не только Скиттлз, но и маркизу. И тут она подумала, что сошла с ума, поставив на кон все свои деньги, все свои надежды, связанные с коттеджем и совместной жизнью с Наиной, настолько неравны были силы. Но, тем не менее, она знала, что ненавидит Скиттлз и должна победить ее, и не только на скачках.
— Пожалуйста, пожалуйста, помогите мне, — просила она домоправительницу.
Миссис Медоуз посмотрела на ее маленькое встревоженное лицо и, почти не отдавая себе отчета в том, что делает, сказала:
— Совершенно не понимаю, что такая милая молодая леди делает здесь и почему принимает участие в этих похождениях.
— Я просто хочу выиграть у нее скачку, — сказала Мелинда почти шепотом.
— Вообще-то я имела в виду не только скачки, — сказала миссис Медоуз, а потом поправилась:
— Это не мое дело, конечно. Пойдемте, мисс, я подыщу вам что-нибудь в моей кладовой, может быть, что-то и подойдет. Жаль, что вы не мальчик, потому что я сохранила всю одежду его светлости, начиная с того дня, когда он впервые сел на лошадь. Я пересыпала ее нафталином, чтобы не побила моль. Есть еще и одежда покойной маркизы, она всегда оставляла часть одежды здесь, но ее светлость была крупной, и из ее вещей вам вряд ли что подойдет.
К тому времени они подошли к комнате домоправительницы и прошли дальше в соседнюю комнату, полностью занятую под гардеробную.
— Здесь хранится одежда, которую кто-то уже носил? — спросила Мелинда, оглядываясь вокруг.
— Совершенно верно, мисс, — ответила миссис Медоуз, — и есть прелестные вещицы. Здесь хранятся платья его светлости Пира, которые он надевал на коронацию ее величества, и одежда его отца и его деда. А также диадемы ее светлости и свадебные платья четырех поколений. Его светлость иногда дразнит меня и называет хранительницей музея. Но он недалек от истины, потому что они — часть истории Чарда. — Миссис Медоуз говорила с гордостью, но в голосе слышалась грусть. — Никогда раньше в доме не было таких дам, как эти. — Она так произнесла слово «дамы», что оно прозвучало как ругательство.
— Вот именно поэтому я должна победить ее, — сказала Мелинда. — Она просто чудовище. Не знала, что в мире есть такие женщины. Но в то же время она красавица!
— В таких людях нет красоты! — резко заметила миссис Медоуз, потом воскликнула:
— Нашла! Нашла то, что нужно, мисс. Я не вспомнила о ней раньше, потому что она хранилась с маскарадными костюмами. Но это настоящая амазонка, которую носила бабушка ее светлости, когда ездила во Францию и охотилась с Людовиком XIV. Она была очень маленького роста. Конечно, я знала ее только в очень преклонном возрасте, но у нее всегда была превосходная фигура, и сохранилось множество ее нарядов, которыми будет восторгаться еще не одно будущее поколение.
Сказав это, миссис Медоуз открыла дверцу и достала с полки амазонку из темно-синего бархата. Она была расшита серебряным шнуром и застегивалась на пуговицы из синего сапфира. Воротник украшало кружевное жабо, а на маленькой треуголке были пышные страусовые перья.
— Она восхитительна! — воскликнула Мелинда. А пуговицы! Они настоящие?
— Неужели вы думаете, что ее светлость стала бы носить что-то поддельное? — спросила миссис Медоуз. — Ну-ка, примерьте ее, мисс. Я уверена, что она будет вам впору, у меня глаз наметанный, это уж точно. А где же сапоги?
Через четверть часа Мелинда уже медленно спускалась по лестнице. Она понимала, что выглядит несколько старомодно, но амазонка была ей к лицу.
Синий бархат подчеркивал синеву ее глаз, перья спускались на щеки, настоящие кружева жабо окружали шею, а сапфиры и бриллианты сияли на пуговицах.
До нее доносились взрывы хохота из столовой, но она прошла через парадный вход и направилась к конюшне. Грумы были заняты лошадьми вновь прибывших гостей. С горячим гнедым конем Скиттлз трудно было управляться, и два грума с трудом поставили его в стойло. Главный грум, старик, с которым Мелинда уже разговаривала вчера, вышел ей навстречу.
— Вам нужна лошадь, мэм?
— Да, — ответила Мелинда. — Я хочу выехать на Громе.
Грума словно поразила молния.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64