Девушки со страхом переглянулись.
— Что мне теперь делать? — спросила Мелинда. — Шарлотта! Ты ничего не говорила ему о Флэше?
— Нет, конечно, не говорила, — ответила та, — я просто дразнила тебя.
— Тогда зачем он хочет меня видеть, — спросила Мелинда, — в это время дня? Не похоже на него!
Она посмотрела на часы на камине и увидела, что стрелки показывают шесть часов.
— Ну ладно, я лучше пойду и переоденусь к приему, — сказала Шарлотта. — Приходи потом рассказать, что ему от тебя нужно. Надеюсь, что это ко мне не относится.
Мелинда не ответила. Она побледнела, на лице появилось беспокойство, которое она заметила, быстро взглянув в зеркало, чтобы пригладить волосы и поправить белоснежный, туго накрахмаленный воротничок своего серого хлопкового платья. Тусклого, мрачного, немодного платья без кринолина, который придавал платьям Шарлотты элегантность и покачивался при ходьбе. Но каким-то образом, несмотря на простоту платья, Мелинде удавалось выглядеть привлекательно и в нем, особенно когда она бесшумно, но грациозно бежала по толстому ковру вниз по лестнице и пересекала мраморный холл, направляясь в библиотеку.
На одно мгновение она остановилась перевести дух, держась за ручку двери, ведущей в библиотеку.
Затем она подняла подбородок и сказала себе, что бояться нечего.
— Вы посылали за мной, дядя Гектор?
Ее голос прозвучал очень тихо и почти терялся в этой помпезно обставленной комнате с высоким потолком, бархатными занавесями, огромными чиппендейловскими книжными шкафами и тяжелой кожаной мебелью.
Сэр Гектор Стэнион поднялся из-за письменного стола, за которым он что-то писал, и встал у камина.
Это был грузный мужчина пятидесяти лет. У него были темные, глубоко посаженные, небольшие глаза и едва тронутые сединой волосы. Когда он заговорил, показалось, что от его низкого, громкого голоса задрожали хрустальные подвески на люстрах.
— Входи, Мелинда. Я хочу поговорить с тобой.
Мелинда закрыла дверь и, пройдя по персидским коврам, почтительно остановилась перед дядей, сложив руки и опустив глаза. Он смотрел на нее сверху вниз с непроницаемым выражением лица.
— Сколько тебе лет, Мелинда? — спросил он.
— Восемнадцать… дядя Гектор.
— И ты живешь здесь уже целый год.
— Д… да, дядя Гектор. После того как мама и папа… умерли, вы великодушно дали мне приют.
— Иногда я жалею об этом, — ответил сэр Гектор. — Не буду притворяться перед тобой: не раз за прошедший год я подумал, что это ошибка. Ты неподходящая компаньонка для Шарлотты, и мне следовало подумать об этом раньше.
— Мне… мне очень жаль, — сказала Мелинда, — потому что я л… люблю Шарлотту и я… думаю, что и она… любит меня.
— Ты не тем забиваешь ей голову, — обвинительно прогрохотал сэр Гектор. — Вчера она посмела мне перечить. Год назад она не додумалась бы до такого.
Это все твое влияние, Мелинда. У тебя слишком сильный характер, и в тебе слишком много дерзости.
— Я стараюсь… быть… скромной, — упавшим голосом произнесла Мелинда, пытаясь подобрать как можно более уместное слово.
— Не очень-то у тебя получается, — мрачно отозвался сэр Гектор.
— Простите, — сказала Мелинда. — Я пытаюсь угодить вам и тете Маргарет.
— Именно так ты и должна себя вести! Да, именно так! — проскрипел сэр Гектор. — Ты осознаешь, что мой транжира братец оставил тебя нищей? Нищей! Даже продажи дома едва хватило на выплату его долгов.
— Я знаю, — кротко согласилась Мелинда.
Она уже не раз слышала об этом и всегда с большим трудом подавляла желание гордо поднять голову и сказать дяде, что каким-нибудь образом она заплатит за все, что он сделал для нее. Но она знала, что беспомощна, что она может лишь пролепетать что-нибудь в ответ, как всегда, о своей благодарности за то, что ей перепадают крохи со стола богача дяди.
— Я не говорю, что виноват только мой брат, — продолжал сэр Гектор. — Твоя мать не оказывала на него должного влияния. Может, она и была внучкой герцога, но у Мельчестеров всегда была дурная кровь, они всегда были слишком… несдержанными и недисциплинированными! Им нужна была узда, так же как и тебе, Мелинда!
— Да, дядя Гектор, — пробормотала Мелинда.
Она не знала, сколько он еще будет так разглагольствовать. Ей столько раз уже приходилось выслушивать подобные наставления, с тех пор как она поселилась в доме дяди. Первое время она с безрассудным упрямством считала, что с ней должны обращаться как с равной. Потребовалось множество лекций, упреков и наказаний, прежде чем она начала понимать свое место и запомнила, что у бедной родственницы нет никаких прав, тем более права на гордость. Ей пришлось учиться быть покорной, извиняться за то, чего она никогда не делала, и раскаиваться в том, что она имеет свое мнение, и даже больше — что смеет его высказать.
Теперь почти автоматически она пробормотала:
— Простите, дядя Гектор. Вы были очень добры.
— А теперь у меня есть для тебя новость, — неожиданно произнес дядя Гектор. — И могу сказать, Мелинда, что считаю тебя очень удачливой девушкой! Очень!
От нее, кажется, ждали ответа, и Мелинда автоматически произнесла, :
— Да, вы правы, дядя Гектор. Благодарю вас.
— Ты еще не знаешь, за что благодарить, — сказал сэр Гектор. — У меня на самом деле есть кое-что очень важное для тебя, Мелинда. Это, несомненно, удивит тебя. Как я уже сказал, можно считать, что это необычайная удача для любой девушки в твоем положении. — Он помолчал немного, а затем зычным голосом сообщил:
— Ты получила предложение выйти замуж.
— Предложение… выйти з… замуж?!
Мелинда едва вымолвила эти слова. Несомненно, новость совершенно ошеломила ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64