Я никогда не плавала на судне, которое неслось бы так быстро.— Вы хотите сказать, что любите море?— Очень! — просто ответила Ола.— Я рад это слышать, — сказал маркиз, — потому что у меня есть для вас плохие новости.Ола вопросительно посмотрела на него, и он сказал:— Прошлым вечером я приказал моему капитану направиться в Кале, но с северо-востока задул такой сильный ветер, что мы не сможем подойти к берегу Франции. Все, что мы можем, — это нестись по ветру дальше в пролив Ла-Манш.Маркиз даже и не задумывался о том, как Ола отреагирует на это известие.Когда же он увидел ее загоревшиеся глаза и улыбку, он сказал себе, что мог бы предвидеть, что она окажется нежеланным гостем, который не будет торопиться отказаться от его гостеприимства.Словно прочитав его мысли, Ола сказала:— Вы так добры, милорд, что согласились доставить меня во Францию. Вы не рассердитесь, если я скажу, как я… рада, что… не покину эту чудесную яхту так… быстро, как я… предполагала.Маркиз даже не знал, как это произошло, но когда стюард принес им обед, он уже рассказывал девушке о своей яхте и о тех трудностях, с которыми столкнулся, строя ее по своему замыслу.— Мне пришлось сражаться буквально за каждый дюйм этого судна! — сказал он. — И только когда оно было наконец создано, кораблестроители перестали каркать, что мой проект непрактичен, неосуществим и что яхта потонет или превратится в медлительную черепаху в первое же ненастье, в которое она попадет.— Я рада, что сейчас с ней не происходит ничего подобного, — сказала, смеясь, Ола.— Вы в полной безопасности, — сказала маркиз. — Моя яхта — самое надежное судно из плавающих в море, и я готов поставить на нее мое состояние и мою репутацию!Они говорили о судах вообще и о «Морском волке» в частности все время, пока обедали, и лишь когда они закончили, маркиз сказал:— Когда ветер поутихнет и мы сможем приблизиться к французскому берегу, думаю, что мы проскочим мимо Гавра, тогда я доставлю вас в Бордо.— Разве вы плывете через Бискайский залив? — спросила Ола.— Я направляюсь в Средиземное море, — ответил маркиз, — а там, наверное, зайду в Ниццу.Он Говорил так, будто разговаривал с самим собой, но, увидев выражение лица Олы, понял, что совершает ошибку.В его планы не входило держать ее на борту хоть одну лишнюю минуту, и при первой же возможности он собирался высадить ее на берег.— Бордо вполне подойдет мне, милорд, — сказала она, — если будет невозможно зайти… в Гавр.Она говорит одно, подумал про себя маркиз, а надежда в ее глазах — совсем о другом.«Не надо было вообще брать ее с собой», — думал он.Маркиз вспомнил Сару и то, как она склонила его к тому, чего он вовсе не хотел делать, и свою ненависть к женщинам — все это вновь нахлынула на него.— Могу вас заверить, что мой капитан делает все возможное, чтобы подойти к Гавру, — резко сказал он, — и вам не следует подниматься на палубу. Там очень холодно, да еще и промокнете.С этими словами он поднялся с места и, не глядя на Олу, вышел из салона.Она тихо вздохнула.Ола понимала, что лишь разозлит его, если будет настаивать.«Чем же он так расстроен?» — размышляла она и внутренне была совершенно уверена, что причина его гнева — женщина.Но маркиз был таким привлекательным и, несомненно, очень богатым, поэтому казалось невероятным, что любая понравившаяся ему женщина могла бы не броситься в его объятия, если б он того пожелал.Однако, возможно, что он желает чего-то недостижимого, хотя Ола не представляла себе, что бы это могло быть.Если ей возбраняется выходить на палубу, думала она, можно хотя бы просмотреть книги, которые она видела в книжном шкафу, занявшем почти целую стену салона.Ее удивили книги на борту яхты, поскольку она привыкла к тому, что ее отец, находясь в море, был так поглощен хлопотами на судне, что не имел времени для чтения.Олу поразило, что маркиз отличался от ее представлений о мужчине его возраста и положения.Она была наслышана о разгульном образе жизни лондонских щеголей и денди, которые, казалось, только и знали, что гнались за удовольствиями и развлечениями.Она еще вспомнила, что читала о маркизе в парламентских репортажах, и кроме того, его имя постоянно фигурировало на спортивных страницах газет.«У него, очевидно, много интересов», — подумала она и решила, что ей будет о чем говорить с ним за ужином, если к тому времени останется еще на яхте.Сама мысль, что ей скоро придется покинуть яхту, вновь пробудила в ней тревоги и опасения, которые обуревали ее утром в каюте, пока она на время не отвлеклась от них, не в силах больше думать о неприятном.«Я справлюсь, конечно, справлюсь, — уверяла она себя. — В конце концов я ведь была за границей раньше… хотя и не одна».Она понимала, что совсем иное дело — путешествовать одной. Когда отец с матерью впервые повезли ее учиться в монастырь, они останавливались по пути у своих друзей в их величественных замках, что превращало путешествие в незабываемое приключение.Когда она ехала в Англию с двумя девочками, тоже англичанками, их сопровождали две монахини и курьер, договаривавшийся о комнатах в гостиницах и распоряжавшийся их багажом.«Теперь же я буду одна», — думала она и невольно поеживалась, чувствуя, что немного боится.Ола была убеждена, что разумнее всего будет нанять почтовую карету. Но ей все-таки придется останавливаться по пути в гостиницах, и многим показалось бы странным, что леди, да еще такая молодая, путешествует одна.Ей вспомнился один случай, вселивший в нее еще большую тревогу.Когда она возвращалась в Англию с монахинями, они остановились в гостинице на главной дороге, соединявшей Париж с Кале.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39