Пришел доктор, обследовал рану, предварительно попросив Рокуэйну не смотреть на его манипуляции, а затем сказал в типично французской манере:— Вы очень, очень красивы, Madame la Marquise Мадам маркиза (фр.).

, и очень выносливы и сильны, так что ваша рана быстро заживет, и я даже не думаю, что у вас поднимется температура.— А шрам… останется?— На вашей белоснежной коже останется лишь крошечное пятнышко, которое всегда будет напоминать вашему мужу о вашей отваге!Он говорил так, как не стал бы говорить ни один английский врач, и она улыбнулась бородатому французу, когда он поцеловал ей руку и сказал:— Вы удивительно отважны, мадам, и я почитаю за честь лечить такую прекрасную леди!После визита врача ее навестил маркиз, и Мари вышла.Маркиз посмотрел на Рокуэйну, затем сел на край кровати и взял ее за руку.— Как вы себя чувствуете?— Все хорошо, спасибо. Доктор сказал, что шрам будет не очень уродливым.— Как вы отважились на такой поступок? — необычным для него тоном спросил маркиз.— Я не очень отдавала себе отчет в том, что делаю. Я лишь понимала, что князь не имел права нападать на безоружного человека.— Если бы не вы, удар, несомненно, пришелся бы мне прямо в сердце. — Он сжал ей руку, добавив: — Я уже приготовился к самому худшему, когда вы неожиданно спасли меня!— Я рада, очень рада. Невозможно представить, что вы могли погибнуть.— А разве я какой-то особенный?— Конечно, а как же! Вы такой смелый, вы всегда побеждаете! Это была бы ужасная смерть или увечье, я даже не могу подумать об этом!— Благодарю, но, позвольте полюбопытствовать, Рокуэйна, почему вы так говорите?— Мне… мне просто не хотелось, чтобы вас убили, — сонным голосом сказала девушка.Она почувствовала, что у нее слипаются глаза, и хотя ей хотелось продолжать разговор с маркизом, она словно погрузилась в ватные облака.Засыпая, она чувствовала, что он не выпускает ее руку из своей. Глава 7 — Я хочу встать, — произнесла Рокуэйна. Монахиня, расставлявшая цветы на туалетном столике, повернула к ней спокойное лицо и ответила:— Доктор разрешил вам сегодня сойти ненадолго вниз. А пока, мадам, вы должны отдыхать.«Я устала отдыхать», — сказала она про себя, не желая огорчать монахиню, которую доктор прислал ухаживать за ней.Монахинь было двое. Одна дежурила по ночам, что означало, что больше маркиз не сидел рядом, а другая — днем.Несмотря на оптимизм врача, в течение двух дней у нее была температура, после чего она чувствовала себя очень ослабевшей.Но рана быстро заживала.Девушка смотрела, как монахиня расставляет цветы, а затем спросила:— А где месье?— Поехал кататься, мадам.— Кататься?— Да, мадам, я видела, как он рано утром уезжал.Рокуэйна хотела задать еще вопрос, но вовремя спохватилась.Она собиралась спросить, один ли уехал маркиз.Затем она с удивлением обнаружила, что этот факт ей небезразличен.Когда он уезжал по делам, он мог быть и один, но в Буа, или куда еще он поехал кататься, он, несомненно, был с кем-то.Она не могла поверить, что мысль о том, что маркиз взял с собой на прогулку какую-нибудь красивую леди, может вызвать куда более мучительное чувство, чем рана в плече.Потом она призналась себе, что это — ревность. Она ревновала к любой женщине, которая была с маркизом: ревновала оттого, что сама не могла сопровождать его, а он поехал с кем-то.«С чего вдруг… я ревную?» — спрашивала она себя, и неожиданно ответ пришел сам собой, словно был написан на стенах спальни огненными буквами.Она любит его!Ну конечно, любит. Как она могла так глупо поверить, что они станут друзьями, и не более того?Теперь ей стало ясно, что она полюбила его еще задолго до встречи, когда до нее только доходили слухи о нем.«Я люблю его», — говорила она про себя, понимая, насколько безнадежно рассчитывать на взаимность.Скорее всего, после победы над князем, маркиз снова вернулся к рыжей зеленоглазой княгине.Если же он решил, что это слишком рискованная авантюра, то ее место, несомненно, готовы занять другие женщины.Теперь она по-другому воспринимала пришедшие ей на память рассказы о женщинах, так безумно любивших маркиза, что они кончали самоубийством или умирали от несчастной любви.Лежа на подушках в роскошной комнате с расписным потолком, она думала о том, что без него ей было бы все равно где жить, хоть на чердаке.«Я хочу быть с ним, разговаривать с ним», — шептала она.У нее было такое ощущение, что солнце закатилось и она погрузилась в ту же беспросветную темноту, что и после ранения.После обеда, когда маркиз еще не вернулся, пришла Мари, чтобы помочь Рокуэйне встать с постели.Она помогла ей надеть одно из самых лучших платьев из приданого Кэролайн, белого цвета, отделанное рядами кружев и украшенное голубыми лентами. Но для Рокуэйны все окружающее погрузилось в мрак, словно стояла ненастная погода и шел нескончаемый дождь.Когда она оделась, монахиня сказала:— Пришло время прощаться, мадам.— Прощаться?— Больше вам не потребуются мои услуги. Для меня было большим удовольствием и честью помогать вам.Рокуэйна поблагодарила ее и, поскольку ей нечего было подарить монахине, настояла, чтобы та взяла в монастырь одну из корзинок с орхидеями.— Мы будем возносить молитвы Святой Деве о том, чтобы вы были счастливы, мадам, — улыбалась женщина, и о том, чтобы Господь послал вам детишек, таких же красивых, как вы и месье!Рокуэйна считала это настолько невероятным, что не ответила.Когда монахиня ушла, а Мари закончила причесывать Рокуэйну, девушка медленно поднялась со стула.— У меня ноги словно ватные! — воскликнула она.— Этого следовало ожидать, . — послышался голос, и она увидела входящего в спальню маркиза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35