где она окажется следую» щей весной, когда здесь расцветут знаменитые тюльпаны?
Няня не ошиблась — было очень жарко.
В конце концов духота загнала Лилу в дом, и она закончила свою работу наверху, в мастерской барона. По дороге туда она заглянула в спальню к тетушке в надежде, что та проснулась, но баронесса все еще спала.
Перед самым ленчем Лила вышла из мастерской, чтобы подарить тетушке готовую картину.
Баронесса полусидела на постели, лицо у нее было очень бледное и изможденное.
Увидев ее, Лила почувствовала боль в сердце при мысли, что если маркиз в ближайшие дни не купит этюд, то будет уже слишком поздно.
Однако у тетушки нашлись силы искренне полюбоваться написанной специально для нее картиной. Разбираясь в живописи, баронесса со знанием дела похвалила стиль племянницы.
— Ты очень талантлива, милочка, — заключила она свой отзыв. — Как мне жаль, что ты не приехала сюда раньше, когда был жив твой дядя. Он был бы в восторге от твоей работы!
— Вы осыпаете меня комплиментами, которых я не заслуживаю, — смутилась Лила. — Мастерская барона так прекрасно оборудована!
И я восхищена тем, что он смог приобрести столько холстов, относящихся к разным периодам.
— Должна признаться, — заговорщически прошептала тетушка, — все эти детали кажутся мне скучными. Если картина хорошая, я просто хочу ею любоваться, и меня не слишком занимает время ее написания — будь это вчера или триста лет назад!
Лила ответила, смеясь:
— Я уверена, в Голландии так говорить не разрешается.
— Конечно, — подтвердила баронесса с улыбкой. — Но в Англии меня бы поняли.
Лила ушла в малую столовую, где ей подали ленч, а когда она поела, к ней явилась няня с категорическим заявлением.
— Ваша тетя хочет заснуть, так что извольте ее не тревожить. И я тоже собираюсь лечь отдохнуть, как и остальная прислуга.
Эти слова прозвучали довольно сердито, словно няня боялась, что Лила потребует немедленно отправиться в музей.
Однако она ласково сказала:
— Отдыхай, няня. А я почитаю что-нибудь — в гостиной я видела много интересных книг. Может быть, попозже, если станет прохладнее, мы пойдем в «Маурицхейс».
Няня просияла — ответ Лилы ее явно обрадовал.
Встав из-за стола, девушка перекочевала в гостиную, где были открыты окна.
Двери тоже оставили открытыми, так что весь дом вобрал в себя аромат цветов из сада.
Большинство книг, как и следовало ожидать, оказались на голландском языке, но все-таки нашлось там несколько книг на французском и даже пара английских романов.
Решив, что полезно было бы попрактиковаться во французском, Лила выбрала роман Ги де Мопассана. Устроилась на кушетке и вскоре целиком погрузилась в сюжет.
Прошло около часа, когда она краем глаза заметила в гостиной какое-то движение.
Она подумала, что это няня, и ласково спросила:
— Хорошо ли тебе спалось?
И, лишь тогда в растерянности поняла, что ошиблась: в гостиную вошла не няня, а незнакомый молодой человек, коренастый и не очень привлекательный. У него оказались тяжелые и довольно грубые черты лица, характерные для многих голландцев.
Секунду Лила удивленно смотрела на пришельца, а тот, в свою очередь, с не меньшим удивлением взирал на нее, словно не ожидал ее увидеть здесь.
Наконец Лила поднялась.
— Добрый день!
Она сказала это по-английски, и молодой человек ответил на том же языке, но с ярко выраженным акцентом:
— Кто вы? Почему вы здесь?
— Я — гостья баронессы ван Алнрадт, — объяснила Лила. — Боюсь, она не сможет вас принять — она больна.
— Я это знаю, — ответил незваный гость. — Я — Никлас Алнрадт, пасынок баронессы.
Лила поняла: перед ней тот самый молодой человек, о котором тетушка говорила, что он плохо себя ведет и пытается продать картины, принадлежащие его старшему брату.
С опаской глядя на молодого повесу, Лила сказала:
— Баронесса — сестра моей матери. Я — ее племянница, Лила Кавендиш.
— Если это так, то можете передать ей от меня кое-что! — заявил Никлас Алнрадт.
Быстро оглядевшись, он прошел через всю гостиную к противоположной стене, на которой висела прекрасная картина Хендрика Аверкампа с изображением конькобежцев на фоне зимнего пейзажа. Картина была небольшая, но в высшей степени добротная.
Увидев, что Никлас снимает ее со стены, Лила с беспокойством спросила:
— Что вы делаете?
— Беру эту картину, потому что считаю ее своей.
— Вы не имеете права! — возмущенно воскликнула девушка. — Она не ваша! Она… принадлежит вашему брату!
— Да что вы об этом можете знать? — грубо отрезал он. — И вообще это вас не касается!
— Я не позволю вам красть картины у моей тети, пользуясь тем, что она больна и не может вам помешать! — решительно заявила Лила. — Немедленно повесьте картину на место! И вам лучше уйти отсюда: вы не имеете права сюда приходить!
Ее голос звенел от гнева, и Никлас грозно нахмурился.
Он не выпускал полотно из рук, явно не собираясь его возвращать.
— Ну что, будете путаться у меня под ногами? — угрюмо проворчал он. — Убирайтесь с дороги, не то пожалеете!
— Только посмейте унести картину из дома — я немедленно вызову полицию! — пригрозила ему Лила.
Она загородила похитителю путь из гостиной, прекрасно сознавая, что с него вполне станется отпихнуть ее в сторону и уйти с картиной. Но она была полна решимости помешать столь откровенному грабежу.
Она ухватилась за раму картины, пытаясь вырвать ее из его рук, и без устали повторяла:
— Вы ведете себя неприлично. Уходите, иначе я позову слуг, они не дадут вам обворовать тетю!
Она тянула картину к себе, но Никлас только крепче цеплялся за нее.
— Уйди с дороги, глупая английская девчонка!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44