— Я хочу… спросить вас кое о чем, — робко произнесла Антония.
Теперь тон ее голоса стал совсем другим, и то веселое оживление, с которым она говорила в течение всего вечера, почти исчезло.
— О чем же? — мягко спросил он, стараясь ободрить ее.
Он чувствовал, что девушка подыскивает слова, но вдруг раскрылась дверь, и на пороге возник дворецкий.
— Маркиза Норто, ваша светлость! — объявил он.
Герцог вздрогнул от неожиданности, а затем медленно поднялся.
Когда маркиза, ослепительно прекрасная в блеске бриллиантов, украшавших ее шею, волосы и платье, длинный шлейф которого вздымался позади нее, больше похожая на рождественскую фею, чем на земную женщину, плавной, скользящей походкой направилась к ним, Антония тоже встала со своего кресла.
— Я еду на прием во дворец Мальборо, — сообщила маркиза. — Но я должна была заскочить хоть на секунд очку, чтобы передать вам мои самые наилучшие пожелания.
Она, разумеется, обращалась к ним обоим, однако ее голубые глаза смотрели только на герцога, и в их взгляде таилось послание, понять которое мог лишь он один.
Маркиза подала ему руку, на которой не было перчатки, и граф коснулся губами ее нежной кожи.
— Это очень любезно с вашей стороны, — сказал он. — Моя жена и я высоко ценим ваше расположение — даже в столь поздний час.
Упрек был слишком явным, чтобы не заметить его, но маркиза осталась совершенно невозмутимой.
— Простите, что я беспокою вас, Антония, — обратилась она к девушке, — во я забыла свой платочек. Не окажете ли вы любезность и не дадите мне на время один из ваших?
— Да, конечно, — с готовностью ответила Антония.
Понимая, что ее присутствие нежелательно, Антония покинула библиотеку, но вместо того, чтобы через вестибюль пройти в дальнюю часть дома, она зашла в комнату по соседству и закрыла за собой дверь.
Комната оказалась небольшой уютной гостиной, окна которой выходили в сад, и у Антонии мелькнула мысль, что она была бы не прочь обосноваться здесь и использовать это помещение в качестве личного покоя, точно так же как герцог пользовался библиотекой в качестве своего кабинета.
И еще она подумала, что маркиза, должно быть, абсолютно уверена в преданности герцога, если без малейшего стеснения посмела навязать им свое общество в их первую брачную ночь.
Хотя Антония очень мало понимала в вопросах брака, тем не менее она была уверена, что в большинстве случаев мужчине должно быть неприятно, когда его первую встречу наедине с молодой женой кто-то внезапно прерывает — даже если это его бывшая любовница.
Тут Антония вдруг сообразила, что почему-то отнесла маркизу к прошедшему времени, хотя Кларисса Норто явно дала понять, что намерена продолжить свою связь с герцогом, как только он возвратится из свадебного путешествия.
Обходя гостиную и разглядывая золотые табакерки, расставленные на одном из столиков, а также севрский и китайский фарфор, Антония подумала, что этот белый и голубой фарфор очень похож на маркизу, и, с грустью вздохнув, решила, что нет на свете такого фарфора, который имел бы хоть отдаленное сходство с ней самой.
Такие мысли, разумеется, не могли поднять настроения, и Антония с задумчивым видом принялась рассматривать изящную бронзу, украшавшую камин, когда дверь внезапно открылась и в комнату вошел герцог.
— Я должен извиниться, Антония, — сказал он. — Наша незваная посетительница не имела никакого права удалять вас из библиотеки таким капризным образом.
— Я поняла, что она хочет видеть вас… наедине, — ответила Антония и добавила, понизив голос:
— Она очень… очень красивая. Я могу понять, что вы… испытываете…
Герцог застыл на месте, не в силах сделать ни шагу.
— Кто вам сказал такое? — тихо спросил он, чувствуя страшную неловкость.
Антония удивленно посмотрела на него.
— А вы предполагали, что я… что я не. знаю, что вы… любите маркизу и что она… любит вас? — спросила Антония. — Ведь все знают… об этом…
— Все? — недоуменно глядя на жену, переспросил герцог.
— Ну, конечно! Это ведь не секрет, — ответила Антония. — И большинство людей… я думаю… знает, что вы… женились… потому что королева… Ее Величество пожелала этого…
Герцог был ошеломлен, на мгновение он даже потерял дар речи, но вскоре сумел совладать с собой, подошел к Антонии и спросил:
— Как это возможно, чтобы подобные истории становились достоянием гласности? Просто трудно поверить…
— Ну вот моему папе обо всем рассказал полковник Беддингтон, — простодушно ответила Антония. — А я… Я узнала об этом также от… Из другого источника…
— Кто рассказал вам?! — почти вскричал герцог.
— Я… Лучше я вам не скажу, — внезапно заявила Антония.
— Я настаиваю, я требую, чтобы вы рассказали мне все, — сказал герцог, и на его лице появилось жесткое выражение. — Поскольку вы сказали уже так много, то я бы хотел знать и остальное. Так кто сказал вам?
Антония еще мгновение колебалась, но затем, как будто суровость его голоса и взгляда принудила ее уступить, нерешительно ответила;
— Горничная маркизы… Она сестра невестки миссис Меллиш… которая замужем за одним из ваших грумов…
— Великий Боже!! — воскликнул Атол Донкастер не в силах сдержаться — такого он, конечно, не ожидал.
— Вы говорите, — уточнил он после небольшой паузы, — что об этом известно всем слугам в Донкастер-Парке?
— Ну, не всем, разумеется, — поспешила успокоить его Антония и в то же время, поясняя, добавила:
— Однако им почти всегда известно, что делаете вы… И про ваши дела они говорят… Точно так же, как леди в маминой гостиной… Только ваши слуги не… Они не злорадствуют, как эти леди…
Герцог в изумлении уставился на Антонию, и она торопливо заверила его:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54