— В этой колымаге так трясет, что я наверняка развалюсь на кусочки. Я не то что танцевать, а ноги не смогу переставлять!
— А вы танцуете? — возбужденно спросила Илука.
— По-моему, вы и так поняли, но расскажи ей, д'Арси…
— Разумеется, — с готовностью откликнулся мужчина. — Позвольте мне представиться, мисс. Меня зовут д'Арси Арчер, к вашим услугам. А леди рядом со мной — мисс Люсиль Гэнимед из королевского театра «Олимпик» в Лондоне.
— Как интересно! — воскликнула Илука. — Я слышала о королевском театре. Я читала в газете, что там ставят пьесу «Мария, королева Шотландии», и мне очень хочется ее посмотреть.
— Совершенно верно, мисс, — ответил мистер Арчер. — Вы отлично осведомлены.
— Пьеса имела успех? — спросила Илука.
Мистер Арчер театрально рассмеялся:
— Одна из газет на прошлой неделе заявила, что Вич-стрит, где я находится театр «Олимпик», следует я переименовать в Витч-стрит — заколдованная улица. Из-за чарующего обаяния Вестрис и Фут.
При этил словах он взглянул на нее — убедиться, понимает ли девушка, о чем речь, и на случай, если же нет, объяснил:
— Мадам Вестрис, о которой вы наверняка слышали, — владелица театра «Олимпик», а мисс Фут — великая актриса, которая играет Марию Стюарт, шотландскую королеву.
— Да, я слышала о мадам Вестрис, — ответила Илука.
И, произнеся это имя, вспомнила, как ее мать в свое время была шокирована — в обществе прошел слух, что мадам Вестрис появлялась на сцене в мужских ролях и демонстрировала свои ноги.
А как много писали газеты о мадам Вестрис в пьесе "Джованни в Лондоне»!
Тогда актриса надела бриджи, и, хотя Илука была совсем маленькая, она не забыла возмущения матери: та говорила, что это неприлично, и сокрушалась, и удивлялась, что все стремятся посмотреть на это неприличие.
А отец смеялся:
— Моя дорогая, все ходят смотреть не пьесу, а чрезвычайно красивые ножки Люси Вестрис!
— Тем более печально! — воскликнула миссис Кэмптон. — Но я уверена, когда театр полон таких зрителей, ни одна леди не может себе позволить побывать там.
Отец снова рассмеялся, но Илуку заинтересовало: неужели женщина может публично показать ноги? После этого несколько лет подряд она читала все, что писали о мадам Вестрис, игравшей в «Опере нищих", "Дуэнье», «Артаксерксе», где главными героями спектакля снова были ее ноги.
Илука не решалась говорить на эту тему с матерью, но через несколько лет она все-таки спросила у отца:
— А ты сам виден мадам Вестрис о которой столько пишут, папа?
— Она очень привлекательная женщина, — ответил отец, — но, нравится она мне или нет,все равно она для меня слишком дорогая.
Он сказал это не подумав, но, увидев смущение на личике дочери, быстро добавил:
— Забудь то, что я сказал. Твоей маме это бы не понравилось. Я имел в виду, что поклонники искусства мадам Вестрис в Сент-Джеймсе закидали ее очень дорогими подарками и цветами.
И Илука продолжала выискивать в газетах все о мадам Вестрис.
Три года назад она увидела рисунки, изображавшие ее в юбках выше колен в пьесе «Парижанин Джон». И в мужском костюме в «Капитане Макхите», где панталоны тесно облегали ее, и, кроме того, на ней были цилиндр и галстук.
После смерти полковника, когда они с матерью переехали в большой удобный дом сэра Джеймса, Илука забыла и о мадам Вестрис, и о лондонских театрах, о которых она так часто говорила с отцом.
И сейчас ей показалось очень интересным вернуться в беседе с попутчиками к той старой теме.
Из любопытства она спросила:
— А вы, мистер Арчер, тоже играете в театре «Олимпик»?
— Увы, нет. Но мисс Гэнимед и я сейчас едем, чтобы дать частное представление для графа Лэвенхэма и его друзей. И я надеюсь, его светлость не будет разочарован. Произнося это, он посмотрел на мисс Гэнимед и добавил:
— Я знаю, Люсиль, его светлость оценит, как ты дублируешь мадам Вестрис.
— Я бы тоже хотела на это надеяться, — ответила мисс Гэнимед, — уж слишком длинный путь нам предстоит, чтобы нами еще и остались недовольны.
Илука обратила внимание на хорошо поставленный голос мистера Арчера и совсем обыкновенный у мисс Гэнимед,
Поскольку актрисе, видимо, хотелось отвлечь внимание партнера от Илуки, она проговорила;
— Дует, ради Бога, закрой окно, или я завтра буду хрипеть и не смогу спеть ни одной ноты.
— Да, конечно, сейчас же закрою, — поторопился мистер Арчер.
Он подался вперед, поднял ремни, но оказалось, закрыть окно еще труднее, чем открыть.
Взмокнув от тщетных попыток, он снял цилиндр, положил его рядом на сиденье и встал.
Арчер сильно потянул кожаный ремень, тот выскользнул из его рук, и окно, вместо того чтобы закрыться, выпало и исчезло.
— Ну видишь, что ты наделал! — воскликнула мисс Гэнимед.
— Мне очень жаль, — пробормотал мистер Арчер, — но ремень сгнил… Как же теперь закрыть окно?
Актер пытался вынуть стекло, но, пока он занимался этим, дилижанс повернул за угол и накренился так сильно, что мистер Арчер ухватился за раму обеими руками.
Кучер, закричав, резко потянул за вожжи, и, дернувшись, дилижанс встал.
Пассажиры подпрыгнули, мисс Гэнимед вскрикнула, а Ханна свысока посмотрела на нее и процедила сквозь зубы:
— Безобразие. Что случилось?
Снаружи доносились крики, никто не мог разобрать слов, но, поскольку стекла не было, мистер Арчер высунул руку и открыл дверь дилижанса.
Посмотрев вперед, он воскликнул:
— Выходите! Выходите скорее!
Илука оказалась ближе всех, он взял ее за руку и вытащил наружу.
Уже стоя на дороге и все еще не понимая, что стряслось, она увидела, как дилижанс, в котором они ехали, наклонился и стал падать.
Кучер, кинув вожжи, спрыгнул на землю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39