Илука непонимающе взглянула на графа. Он, что, делает ей предложение вроде прежнего, в Лэвенхэме?..
Граф прочиталее мысли и улыбнулся:
— Да, я предлагаю вам мое покровительство, но на более постоянной основе. В качестве вашего мужа.
Илука подумала, что, наверное, она ослышалась, и, когда задала вопрос, ее голос дрожал:
— Вы просите меня… выйти за вас замуж?
— А у меня есть другой выход? — поинтересовался граф. — Я вас скомпрометировал, отведя соседнюю со мной комнату, на руках отнес в постель, когда на вас не было ничего, кроме ночной рубашки…
Илука что-то забормотала и снова зарылась лицом в его плечо.
— Мне и в голову не приходило, что такое может случиться, — прошептала она.
— Но я хотел вас и собирался сделать своей.
Илука подняла голову и удивленно посмотрела на него.
Он прижал ее к себе:
— О, моя дорогая, вы вели себя так отвратительно, что я просто в ужасе. Я просто в ужасе — что могло произойти!
— И однако, несмотря на это, вы еще готовы на мне жениться?
— Я люблю вас!
— Вы любите меня? По-настоящему, да? — воскликнула Илука.
— Обожаю.
— Невероятно… Я люблю вас так сильно, что… не верила… что вы меня сможете… также любить.
— Понадобится много времени, чтобы доказать это…
— Ну скажите мне… пожалуйста…!
— Не хотелось бы торопиться, но, поскольку у вас такая сомнительная репутация, чего я не в силах вынести — у моей жены репутация должна быть безупречной, — надо придумать что-то. Чтобы не дать, Марлоу или кому-то еще из бывших в Лэвенхэме вас узнать.
— Но как?
— Уехать, — ответил граф. — Тем более что сейчас для этого есть хороший повод.
Илука вопросительно посмотрела на него,
— Как раз сегодня министр иностранных дел попросил меня нанести очень важный дипломатический визит в несколько стран Средиземноморья. Даже в такие, как Турция и Египет. Я раздумывал, стоит ли соглашаться. Но теперь, я считаю, такое путешествие может стать для нас замечательным медовым месяцем.
Илука тихо застонала:
— Так мы можем уехать… Вы правда хотите взять меня с собой?
От сияния ее лица в беседке стало совсем светло, и совершенно другим тоном Илука спросила:
— А вы уверены, что хотите жениться на мне? Я не вынесу, если на самом деле это не так!
Граф рассмеялся:
— Я еще ни одной женщине не предлагал выйти за меня замуж. Я хочу вас и не собираюсь потерять.
Он решительно привлек ее к себе и поцеловал, совсем иначе, чем раньше.
На этот раз его губы были жаркими, страстными, требовательными. Илука почувствовала в них огонь и поняла: внутри у нее разгорается пламя.
Огонь соединился с экстазом, всегда возникавшим от его поцелуя, на этот раз он был таким сильным, что причинял физическую боль.
— Я полюбила вас после первого поцелуя, — сказала Илука. — По не могу поверить, что вы действительно любите меня.
— Я заставлю вас поверить, моя маленькая негодница. Мы должны еще выбраться из ситуации, в которую нас повергло ваше неприличное поведение.
— Я очень… очень… сожалею. Вы сможете когда-нибудь меня простить?
— Я думаю, должен. Потому что, если бы вы не появились в моем доме, вряд ли бы мы встретились. — Он помолчал и добавил: — Пет, не так, я верю, что нас свела судьба. И когда вы танцевали, я понял, что искал такую женщину всю жизнь. Когда вы запели, мне показалось, вы тянетесь ко мне, — признался граф, — и что-то внутри меня, о существовании чего я и не подозревал, откликнулось.
— Меня действительно тянуло к вам, — призналась Илука. — И танцевала я тоже только для вас. — Она помолчала и робко добавила: — И когда вы целовали меня, я чувствовала, что уношусь на снежные вершины гор, где мы сможем забыть обо всем на свете.
— Бот именно это мы и сделаем. В голосе его звучало обещание. Идука подумала, что он снова поцелует ее. Она подняла губы, но вместо этого он нежно провел губами по ее подбородку и коснулся шеи. Восторг, неведомый ей прежде, охватил ее, языки пламени обожгли грудь.
— Я люблю, — прошептала она, прерывисто дыша.
Граф смотрел на нее, в его глазах пылало пламя.
— Вы так неправдоподобно красивы. И невероятно невинны, — охрипшим голосом сказал он. — Мне многому придется научить вас.
— Чему?
— Любви, дорогая. И это будет восхитительно для меня!
— И для меня тоже!
Он прижался к ней губами,оначувствовала, что отдает ему не только сердце, но душу и тело.
Когда стало невозможно дышать, он с усилием оторвался от нее. Илука слышала, его сердце бьется так же бешено, как и ее.
— А теперь послушайте, драгоценная моя, мы должны быть разумными, Хотя единственное, чего я хочу, — целовать вас без конца, всю ночь.
— Мне бы тоже этого хотелось.
— Этим мы займемся, когда поженимся, — пообещал граф, — сейчас нам надо подумать, как обезвредить лорда Марлоу, чтобы он не навредил нам, и сделать так, чтобы у вашей матери и отчима не возникло никаких подозрений.
Илука счастливо вздохнула, положила голову ему на плечо и спросила:
— И что мы можем сделать?
— Есть ли у вас другое имя, кроме Илуки, не столь необычное и не столь незабываемое.
— При крещении меня назвали Мэри Надин Илука.
— Мне нравится Надин. Оно вам подходит. И мы должны убедить леди Армстронг, что мне нравится именно это имя, и под таким именем вы будете известны в будущем.
Он улыбнулся и поцеловал ее в лоб:
— Но для меня вы навсегда останетесь Илукой. Я знаю, оно значит — дающая жизнь.
— Откуда?
— От друга, он говорит по-венгерски. И это как раз то, что вы мне дали, моя любовь. Новую жизнь. Другую, неизвестную прежде. По общество должно теперь знать вас как Надин.
— А потом?
— Я приму предложение министра иностранных дед, мы тут же поженимся, где-нибудь в деревне, только в присутствии родителей, и уедем туда, где никто не станет докучать мне, когда я буду развлекаться с очень красивой маленькой, но очень испорченной танцовщицей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39