Ни герцог, ни Катерина не разговаривали. Казалось, им больше нечего сказать друг другу, они могли только ждать и спрашивать себя, что будет дальше.
Довольно долгое время они оставались в каюте со своим стражем, который менялся несколько раз в течение дня. Солдат удобно сидел, скрестив ноги и привалившись к двери.
Бормотание голосов наверху все продолжалось. Но вот, наконец, дверь открылась, и на пороге каюты появился янычар.
— Я пришел отвести вас на берег, — сказал он герцогу по-французски.
— Мы готовы, — ответил герцог. В этот момент возникла помеха.
Капитан сбежал по трапу и, протолкнувшись мимо янычара, ворвался в каюту.
— Вы не пойдете на берег, пока я не увижу, что он у меня украл! — заорал он во всю мощь. — Выкладывай все из карманов и снимай сюртук.
Чуть поколебавшись, герцог с гордой неторопливостью снял свою голубую визитку и протянул ее капитану.
Здоровяк обшарил грязными руками внутренние карманы, затем бросил сюртук на кровать.
Оглядев герцога, он понял, что у того нет других карманов, так как англичанин носил плотно облегающие панталоны, которые только что вошли в моду среди щеголей Сент-Джеймса.
— Удовлетворены? — ехидно спросил ага.
— Нельзя доверять этим христианским собакам, — ответил капитан.
— Он признался, что богат, — напомнил ему янычар.
— Ладно, — выдавил турок, — можешь увести их.
Герцог потянулся за сюртуком.
— Обойдешься и без него, — прорычал капитан, одновременно выхватывая у Катерины ее плащ, который она повесила на руку.
Было слишком жарко, чтобы надевать его, но когда капитан отобрал плащ, девушка пожалела, что не накинула его на плечи.
Но спорить не было смысла. Янычар показал рукой на выход, и они пошли впереди него по проходу и вверх на палубу.
Герцог говорил Катерине, что трофеи с корабля, за исключением того, что находится в хозяйской каюте, складываются под мачтой и делятся среди команды. Но девушка не ожидала найти такое пестрое скопление.
Она увидела платья Одетты, мебель и диванные подушки из салона. Матрасы и одеяла из ее каюты, картины, тарелки, подвесные койки для команды, даже кастрюли и сковороды из камбуза.
Все это лежало огромной грудой, вперемешку с одеждой, явно отобранной у команды.
Но разглядывать было некогда. Они спустились на причал, и девушка посмотрела на гавань с изобилием судов, пришвартованных к молу или стоящих на якоре.
В этот момент показалась лодка, на веслах идущая к берегу. Лодка, набитая мужчинами, которых Катерина узнала.
Они стояли, держась друг за друга, чтобы не упасть за борт, и все были раздеты до пояса.
Герцог тоже увидел их, и по его напряженным губам стало ясно, что он чувствует.
Но они ничего не могли сделать, кроме как продолжать идти по пристани с янычаром позади и солдатами по бокам.
Вскоре они подошли к высокой каменной стене, в середине которой были двойные двери, укрепленные большими медными гвоздями. Баньо, догадалась Катерина.
Двери были открыты и охранялись двумя солдатами. Внутри оказался обширный двор, окруженный, к удивлению девушки, стойлами.
Во дворе стояло множество столов, за которыми сидели моряки и солдаты. Все курили и пили что-то, очень похожее на вино.
Герцог говорил, что мусульмане не притрагиваются к алкоголю, но Катерина вспомнила, что среди солдатов и моряков есть люди самых разных национальностей.
В конце двора напротив главных ворот стояло большое здание, и девушка сразу поняла, что это и есть тюрьма.
Чтобы попасть туда, им пришлось пройти мимо столов с пьющими вино пиратами, мимо десятка полуголых рабов, чинящих брусчатку, и нескольких зажиточных торговцев в богатых одеждах.
Все как по команде уставились на Катерину, одни оценивающе, другие похотливо, а третьи с шуткой на губах — конечно, сальной, догадалась девушка, даже не понимая того, что говорилась.
Она гордо выставила подбородок и устремила взгляд прямо перед собой, хотя ей страшно хотелось уцепиться за герцога для ободрения.
Окна тюрьмы были заперты на засов, а дверей было три. Янычар повел их к левой.
Узкий дверной проем вел в темноту, освещенную единственным фонарем, висящим под низким потолком. Из темноты дохнуло запахом сырости, ветхости и, как показалось Катерине, страха.
Спустившись по дюжине каменных ступеней, они оказались в длинном, выложенном каменными плитами коридоре, по обеим сторонам которого виднелись двери. Вероятно, темницы.
Появился бербер, грубый и грязный на вид, с большими ключами, висящими на поясе. Янычар приказал ему что-то по-арабски, и тюремщик открыл первую дверь в коридоре.
— На ночь вы останетесь здесь, — сообщил янычар. Его голос показался неестественно громким и зловеще отразился от каменных стен. — Завтра вас отведут к бею, там объясните, кто вы, и он назначит выкуп.
— Я понял, — спокойно сказал герцог, — и я должен поблагодарить вас, мсье, за вашу доброту. Я прекрасно понимаю, что наше путешествие сюда могло быть гораздо неприятнее.
— Надеюсь, ваш выкуп пройдет быстро, милорд, — вежливо ответил янычар, повернулся и вышел.
Тюремщик захлопнул за ним дверь камеры, и они услышали, как ключ повернулся в замке.
Фонарь в камере давал достаточно света, чтобы разглядеть широкую деревянную скамью у одной стены — единственную мебель в этой темнице.
Окон не было, и Катерина подумала, что свеча в фонаре не будет гореть долго.
Она села на край скамьи, ее голубые глаза на бледном лице были большими и испуганными. Герцог подошел к двери и посмотрел в решетчатое окошко.
Он стояп там, пока не раздались шаги возвращающегося тюремщика.
Катерина даже спышапа, как звенят ключи у того на поясе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42