— Почему я не могу жить в замке одна? — перебила его Леона.— Дорогая моя, ты же знаешь, что это невозможно, — ответил Хьюго. — Это было против приличий, когда ты была еще ребенком, но теперь, когда ты стала взрослой девушкой, неужели ты думаешь, что хотя бы мгновение будешь чувствовать себя там спокойно и в безопасности в обществе одних только слуг?Леона зажмурила глаза. Ей нечего было возразить на его слова, поскольку она понимала, что он был прав.Разве Лью когда-нибудь оставит ее в покое? Разве не станут другие мужчины смотреть на нее как на доступную женщину, легкую добычу, если у нее не будет лучшей охраны, чем старик Брэмуэлл, который уже почти оглох? Она промолчала в ответ, внутренне соглашаясь, и Хьюго, поняв, что перевес на его стороне, продолжал:— Но, помимо твоей собственной безопасности, есть еще тот самый долг. Восемь тысяч фунтов, Леона!Скверно уже то, что мне приходится идти к Иветте без единого пенни в кармане, но просить у нее такую огромную сумму именно теперь, когда мы собираемся пожениться, просто немыслимо. И если ты не примешь его предложение, можешь быть уверена в одном: Лью, подобно Шейлоку Персонаж пьесы В. Шекспира» Венецианский купец «.

, потребует свой кусок мяса. Он всегда такой — сущий дьявол, если ему идут наперекор.— Вот на кого он мне кажется похожим, — произнесла она тихо. — На дьявола! А ты еще хочешь вверить меня его попечению.— Он любит тебя, — ответил Хьюго коротко. — В твоих силах изменить его, заставить поступать по своему желанию. Попробуй хоть чуть-чуть полюбить его, Леона. Тогда это будет совсем нетрудно.Девушка ничего не ответила ему — помешал подступивший к горлу комок, — и он продолжал:— Если бы ты только знала, что пришлось пережить Иветте. Ее муж был настоящим чудовищем. Прежде всего, он отличался неимоверной скупостью и никогда не давал ей даже мелкой монеты на личные расходы.И он был настолько ревнив, что стоило ей всего лишь улыбнуться встречному нищему, как он уже обвинял ее в неверности. Она терпеть его не могла, — добавил Хьюго, — и, по правде говоря, я еще не встречал человека, который бы вынес подобное обращение. И тем не менее она умудрялась представить дело на людях так, будто они отлично ладили друг с другом. Они хорошо знают, что к чему, эти милые француженки, и по большей части крепко себе на уме. Постарайся примириться с Лью, и, коль скоро он сходит по тебе с ума, он должен быть достаточно щедрым.Леона по-прежнему хранила молчание, и он произнес:— Бесполезно, Леона. Я знаю: ты пытаешься найти какой-нибудь путь к отступлению, но его не существует!Ты слышишь меня? Не существует! Поэтому я прошу тебя пообещать мне кое-что.— Что именно? — спросила Леона.— Я хочу, чтобы ты поклялась мне всем, что для тебя свято, что ты не будешь пытаться убежать от Лью, что ты станешь его женой и выручишь тем самым и себя, и меня! Это единственный выход для нас обоих, Леона, и другого не дано! Обещай мне!Леона снова закрыла глаза. Она понимала, что, принеся клятву, подпишет себе тем самым смертный приговор. Хьюго знал ее слишком хорошо, чтобы не понять: она сдержит данное слово, чего бы ей это ни стоило. До сих пор подсознательно в ней еще теплилась надежда, что в самый последний момент некий неожиданный поворот событий спасет ее. Вот почему, кроме всего прочего, она так стремилась вернуться в Англию.В глубине души девушка постоянно помнила о том, что лорд Чард был там.— Поклянись мне! — настаивал Хьюго.Все было кончено! У нее не оставалось выхода!— Я… клянусь… — печально промолвила она.— Поклянись памятью отца и матери и твоей любовью к ним, — не отступал Хьюго.— Я… клянусь, — повторила Леона.Он выпустил ее руку, и голова его бессильно опустилась на подушку. Леона села в кресло у окна, глядя на море. В лучах заходившего солнца оно отливало густым сапфировым цветом, незаметно переходившим в изумрудный у самой линии горизонта. Где-то там, далеко, была Англия! И там же находился человек, которого она любила, которому против ее воли безвозвратно было отдано ее сердце. Оно принадлежало ему — раз и навсегда, знал он об этом или нет.Леона прикрыла глаза, чтобы не видеть больше перед собою бескрайнюю гладь моря, но чувствовала всем существом, что оно было здесь, рядом, так же как и то, что ее любовь к лорду Чарду осталась с нею, сколь бы упорно она ни пыталась изгнать ее из своей души.Внезапно она поднялась на ноги и направилась к двери.— Куда ты собралась? — спросил Хьюго.— Я хочу немного прогуляться, — ответила Леона, едва не сорвавшись. — Мне нужно подышать свежим воздухом и отвлечься от собственных мыслей. Не бойся, я не убегу. Я же дала тебе честное слово.Внутренний голос повторил ей то же самое на следующий день, когда мадам Дюпон приняла решение перевезти Хьюго в карете в свой замок под Парижем.— Мы должны будем выехать сразу после полудня, — говорила она, — если хотим к вечеру прибыть в Амьен, где сделаем первую остановку. Нам придется путешествовать не спеша из-за состояния здоровья Хьюго.— Да, конечно, — согласилась Леона.— Это означает, что на несколько часов вы останетесь здесь одна, пока мистер Куэйл не возьмет вас на борт, — сказала мадам Дюпон. — Надеюсь, с вами ничего не случится?Леона превосходно поняла намек, содержавшийся в ее вопросе, — Со мною все будет в порядке, я буду здесь, когда мистер Куэйл придет за мною, — произнесла она спокойно и твердо.Мадам Дюпон с нежностью обняла ее за плечи.— Вы рассуждаете здраво, та petite Дитя мое (фр.).

, — заметила она. — Не беспокойтесь. Умная женщина очень скоро сумеет заставить любого мужчину поступать по своему желанию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84