Человек же в коляске был очень толст, а на грубом красном лице выделялись шрамы от ран, полученных на дуэлях. Невозможно так измениться за три года, и тем не менее это был принц Фридрих! За ним лорд Эркли увидел тоненькую фигурку в белом, которую он видел ночью на балконе. Лицо принцессы, безусловно, осталось так же красиво, как и в год свадьбы. Однако, в отличие от мужа, она была очень худа и бледна, кожа ее казалась алебастровой и прозрачной. В огромных темных глазах, заполнявших почти все ее лицо, ясно читались боль и глубокие страдания. У нее были черные волосы, хотя лорд Эркли предполагал, что она рыжая: ведь она была венгерка. В ней было что-то одухотворенное и призрачное, она казалась существом из другого мира.
При виде короля человек, везущий принца Фридриха, отвел коляску в сторону, и лорд Эркли увидел двух телохранителей.
Король снял шляпу.
– Доброе утро, Фридрих, – произнес он самым сердечным тоном. – Доброе утро, Марица!
Принц Фридрих проворчал что-то невнятно, а принцесса присела в реверансе, король же, необычайно грациозно для человека его размеров, поднес ее руку к своим губам.
– Как приятно, – сказал он, – в такой чудесный день встретить столь очаровательную женщину.
Принцесса улыбнулась и, казалось, на минуту повеселела.
– Ваше величество всегда говорит мне такие приятные комплименты, – ответила она мягким, мелодичным голосом.
Король произнес:
– Разрешите мне представить вам замечательного англичанина, который только что приехал сюда. Я обещал лорду Эркли, что он встретит в Мариенбаде красивую женщину, и вот появляетесь вы!
Принцесса застенчиво взглянула на лорда Эркли, а король, положив руку принцу Фридриху на плечо, сказал:
– Я надеюсь, вы знаете Эркли, Фридрих.
Лорд Эркли, поклонившись принцессе, заговорил с принцем:
– Я приезжал в Вильценштейн несколько лет назад, ваше высочество, и вы были очень добры ко мне. А охота на серну была просто великолепна.
– Вспоминаю, – ответил принц Фридрих довольно резко. – Сейчас, как видите, охота не для меня.
– Я глубоко сочувствую вашему королевскому высочеству, – тихо сказал лорд Эркли.
Король оживленно беседовал с принцессой, и лорду Эркли стало не по себе от грубого тона, которым говорил с ним принц. Делая над собой усилие, он произнес:
– Я был в Бранденбурге и Саксонии, ваше высочество.
– Правда?
Принц, казалось, заинтересовался, и лорд Эркли продолжал:
– Я проделал большое путешествие, но особенно мне понравилось в Гессене.
Принц оживился, но вдруг отрезал:
– Мне пора на массаж.
Слова были обращены не к лорду Эркли, а к человеку, толкающему коляску.
– Еще пять минут, ваше королевское высочество, – ответил тот.
– Едем без разговоров! – огрызнулся принц. – Быстро!
Можно было подумать, что он командовал парадом, коляска же, однако, сразу тронулась.
Лорд Эркли узнал голос человека, сопровождающего принца. Именно он, по-видимому, минувшим вечером получил пощечину, а затем, вероятно, вывез его из комнаты.
Принцесса улыбалась каким-то словам короля и казалась удивительно молодой и счастливой. Такой, вероятно, она была в год своей свадьбы, когда все подруги завидовали ей, ведь она становилась царствующей принцессой небольшого, но процветающего княжества. Она, похоже, не любила жениха, чего нельзя сказать о нем, если он выбрал жену не из королевской семьи. Это был совершенно не немецкий выбор, хотя Эстерхази пользовались таким влиянием, что не было ничего удивительного, что девушка из этого рода выходит замуж за монарха. Каким же ударом для принцессы, любила она или нет, было происшествие в день свадьбы, когда все ее будущее было взорвано бомбой террориста.
– Вы можете как-нибудь поужинать со мной, моя дорогая, – предложил король принцессе Марице.
– Фридрих не позволит мне пойти одной, – ответила она, – а сам он не выходит.
– Мы должны убедить его, – сказал король. – Зачем же сидеть дома и грустить?
– Пожалуйста, ваше величество, уговорите его, – попросила принцесса. Затем она растерянно посмотрела туда, куда удалялась коляска ее мужа. – Я должна идти, – испуганно сказала она.
Сделав реверанс королю и лорду Эркли, она с грациозностью фавна побежала по аллее.
– Бедняжка, – мягко произнес король. Затем добавил: – Дьявол! Что за жизнь! Лучше умереть!
Лорд Эркли согласился, но не успел ничего сказать вслух. Они шли по аллее, было позднее утро, и в парке гуляли дамы, похожие на экзотические цветы. Они были настолько привлекательны, что думалось, глоток ли курортной воды им необходим?
Король был в своей стихии. Ничто не доставляло ему большего удовольствия, чем общение с красивыми женщинами. Заслуженная слава души общества, не обремененность государственными делами располагали его к развлечениям.
Лорд Эркли вспомнил, как в прошлом году американская актриса, которую в Лондоне дамы, развлекающие короля, не пригласили ни на один званый обед, приехала в Мариенбад. Она остановилась в отеле недалеко от "Веймара" и вскоре узнала режим дня короля. В одно прекрасное утро эта самая красивая актриса американской сцены, изысканно одетая, сидела на скамеечке недалеко от курзала и делала вид, что увлечена книгой. Король тогда принимал сэра Фредерика Попсенби и еще двух своих ближайших друзей. Когда он проходил мимо нее, Максина Элиотт подняла от книги свои большие темные глаза, и их взгляды встретились. Король и его свита прошли мимо. Не более чем через минуту один из сопровождавших короля вернулся к Максине.
– Вы мисс Элиотт, не так ли? Его величество так наслаждался вашей игрой, что был бы рад видеть вас вечером на обеде, который миссис Джеймс дает в честь его величества.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39