– Джозеф подчинился, а лорд Эркли добавил: – Что бы ни случилось, Джозеф, ее королевское высочество должна быть вне подозрений. Слышите?
Джозеф кивнул и, выйдя из комнаты, плотно закрыл за собой дверь.
Подняв Марицу на руки, лорд Эркли отнес ее в соседнюю комнату. Он зажег свет и осторожно положил ее на постель.
Принцесса была почти без сознания, но Эркли казалось, что она слышала все его слова, смотрела на него широко раскрытыми глазами, полными страха.
– Никакого скандала не будет, моя драгоценная, – сказал он. – Предоставьте все мне. Когда я улажу все, что касается Фридриха, я прикажу вашей горничной разбудить вас и рассказать обо всем, что произошло. В ваших и Джозефа интересах, чтобы никто никогда не узнал правды.
Укрыв принцессу простынями и одеялами, лорд взял ее холодную руку и поднес к губам. Потом он вернулся в гостиную. Подняв револьвер и осторожно вытерев его носовым платком, он вложил его в руку Фридриха. Проделав все это, Эркли неторопливо прошел в свою гостиную.
Вскоре он услышал, как Джозеф проходит по коридору, неся на блюде чашку кофе. Через минуту раздался стук в дверь, и влетел Джозеф. Он был бледен, но владел собой. Он в ужасе смотрел на лорда Эркли, и слов уже не требовалось.
Они вместе вернулись в гостиную, где принц неподвижно сидел в своем кресле, а по лицу его текла тонкая струйка крови.
– Вы останетесь здесь, Джозеф, – сказал лорд Эркли, – а я пойду к управляющему отелем, чтобы принца унесли. Вы ничего не знаете. Вы понятия не имеете, почему ваш хозяин сделал это, за исключением того, что последнее время он очень страдал.
Джозеф понимающе кивнул, а лорд Эркли пошел к управляющему отелем. Как он и ожидал, попасть к господину Хаммершмидту было очень легко. Лорд Эркли попросил разрешения поговорить с ним с глазу на глаз, и его сразу же проводили во внутреннюю комнату.
Он очень кратко рассказал господину Хаммершмидту, что направляясь к себе в номер, он, как ему показалось, слышал выстрел.
– Думаю, никто больше этого не заметил, – продолжал он, – так как в эту же минуту разразилась гроза.
Господин Хаммершмидт настороженно слушал.
– Я, правда, думаю, – сказал лорд Эркли очень многозначительно, – что у принца Фридриха был тяжелый сердечный приступ. Уверен, господин Хаммершмидт, что врач отеля подтвердит это. Его королевское высочество нужно было, конечно, поместить в клинику.
Он посмотрел в глаза господину Хаммершмидту и понял, что управляющий был с ним согласен, ведь скандал нанес бы отелю непоправимый ущерб. Самоубийство было самым нежелательным происшествием на любом курорте. В Монте-Карло такие инциденты замалчивались в девяти случаях из десяти. Лорд Эркли надеялся, что и в Мариенбаде поступят так же.
Господин Хаммершмидт подошел к двери и что-то сказал служителю, находившемуся в приемной.
– Доктор будет через несколько минут, милорд, – сказал он лорду Эркли. – Не будете ли вы любезны вернуться к вашему обществу, вы ведь были на званом обеде? Лучше, если никто сегодня не узнает о приступе, случившемся с его королевским высочеством.
– Я согласен с вами, – ответил лорд Эркли, – а когда его королевское высочество будет помещен в клинику, надо разбудить горничную ее королевского высочества, чтобы она предупредила о случившемся свою хозяйку.
– Вы можете во всем положиться на меня, милорд, – быстро сказал господин Хаммершмидт. – И, конечно, если его королевское высочество не удастся спасти, вам сообщат об этом первому.
– Благодарю вас, – ответил лорд Эркли. – Его королевское высочество – мой старый друг.
Он поднялся к себе в номер, взял из ящика коробку с сигарами и вернулся на званый обед к королю.
Глава 7
1906
В Будапеште лорда Эркли ждал исключительно комфортабельный железнодорожный вагон князя Миклоша Эстерхази. Лорд Эркли сел за стол, и после великолепного искрящегося венгерского вина слуги в фамильных ливреях подали ему еду, лучше которой он не встречал в самых знаменитых ресторанах мира. Однако он не мог думать ни о чем другом, кроме конца своего путешествия и встречи с Марицей.
Этот год ему казался самым длинным годом в его жизни. Тем не менее он был достаточно умен, чтобы понимать, что необходимо соблюдать приличия, пока Марица носила траур по мужу. Только к концу лета он почувствовал, что его терпению наступает предел.
Когда король Эдуард спросил его: "Собираетесь ли вы, как обычно, со мной в Мариенбад?", он понял, что ждать осталось недолго и счастье совсем близко.
Самым мучительным испытанием для Эркли было то, что он не имел никаких сведений о Марице. Писать письма было опасно, ведь они могли попасть в посторонние руки. По этой же самой причине свидание с ней абсолютно исключалось.
Эркли знал, что герцогиня не оставит Марицу в беде, и это единственное, что его утешало после той ужасной ночи, когда он ее, истекающую кровью, отнес в спальню и положил на постель. Вспоминая прошедшее, он подумал, каких нечеловеческих усилий ему стоило тогда вернуться к королю, беседовать и смеяться, как будто ничего не произошло. Эркли помнил, что когда все отправились в казино, он, чувствуя, что сойдет с ума, если еще немного побудет в четырех стенах, решил пройтись по лесу.
Он бродил тогда в одиночестве по тропинке, по которой утром ездил с Марицей на прогулку. Он знал, что Бог услышит его молитвы и будет милосерден, а в будущем они, конечно, будут вместе.
Но на пути их счастья было еще много препятствий.
Больше всего лорда Эркли беспокоило, как скажется на здоровье Марицы все, что она перенесла, а также изнурительная церемония похорон Фридриха, ну и, конечно, надо было позаботиться о том, чтобы все случившееся осталось в тайне, ведь в противном случае разразится скандал, способный поколебать любую монархию, если откроется, что Фридрих был застрелен слугой при попытке убить свою жену.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39