— Не понимаю, почему меня никак не оставят в покое! Мне хватает побед в спорте, забот о лошадях и о поместьях и развлечений с друзьями.
Наступила тишина. Маркиз понял, что Люсия не верит ему, и сердито проронил:
— Ну ладно, скажите вслух, вы думаете, что я не прав!
— Я уверена в вашей правоте, — мягко ответила Люсия, — но… но и в мирное время, и на войне стране всегда нужны такие энергичные и умные люди, как вы.
Маркиз откинулся на спинку стула и уставился на Люсию во все глаза, словно не веря в то, что напротив него сидит обыкновенная девушка.
Никогда прежде ему не приходилось ужинать со столь хорошенькой собеседницей, которая укоряла бы его за недостаточную заботу о родной стране.
Как правило, политические беседы касались только присутствующих и их планов, и никогда не затрагивали национальных интересов.
— Уж не хотите ли вы сказать, что я должен уподобиться ораторам в Гайд-парке, которых все равно никто не слушает, влезть на ящик от мыла и проповедовать с него направо и налево? — выпалил маркиз, не желая молчанием признавать собственное поражение.
— Вы уверены, что их никто не слушает? — спросила Люсия. — Я много читала и в Англии, и в Венеции, и мне кажется, что очень многие недовольны политикой крупных землевладельцев, причем недовольных можно найти и в Палате лордов.
Если бы маркиза вдруг клюнула одна из паривших в небе вокруг корабля чаек, он был бы менее удивлен.
— Я знаю, о чем вы говорите, Люсия, — ответил он. — Буду честен с вами, очень многие англичане посвящают жизнь заботам о бедняках, добиваются равноправия католиков и выступают против контроля аристократии над выборами. Но меня все это ни капли не волнует.
— Как же так! — горячо произнесла Люсия. — Разве вы не видите, что в политике не хватает людей с вашим умом и вашими возможностями? Только такой человек, как вы, способен исправить положение.
Маркиз подумал, что при других обстоятельствах он до колик смеялся бы над такой мыслью. Однако в голосе Люсии звучала твердая убежденность. Маркиз почти поверил в собственное преступное равнодушие к родине, наверняка повинна была усталость после бурных событий дня.
— Зачем мне становиться первым среди неудачников? — спросил он несколько раздраженно.
— Ответ прост — потому что вы победитель, — мягко произнесла Люсия.
Маркиз хмыкнул:
— Вижу, у вас на все есть ответ. Однако в Англии меня ждет столько дел, что времени ни на что другое просто не останется.
— Но вы попытайтесь… пожалуйста, обещайте, что попытаетесь!
Слово «обещайте» резануло ему слух, напомнив замечание Франчески о том, что англичане всегда держат слово, и собственный ответ — мол, он-то свое сдержит.
Маркиз решил, что Люсия пытается загнать его в угол, выбраться из которого будет очень трудно.
— Если я когда-нибудь стану таким же фанатичным приверженцем реформ, как Корбетт и Уилберфорс, — заметил он, — вы наверняка сочтете меня невероятно скучным.
Люсия рассмеялась. Смех у нее оказался на удивление красивый.
— Скучным вы не будете никогда, — ответила она. — Но чем больше я узнаю о нынешней обстановке в Англии, тем больше я беспокоюсь о том, что такие замечательные люди, как вы, не обращают на это внимания.
— Почему вы решили, что я «замечательный»? — поинтересовался маркиз.
Люсия выразительно развела руками.
— Трудно объяснить… Но я знаю, что солнце встанет завтра из-за горизонта и море не утечет за ночь.
— Уж на это я надеюсь!
Люсия пропустила его замечание мимо ушей. Она подперла рукой щеку.
— Как-то папенька сказал мне, что все люди распространяют вокруг себя жизненную силу, но одни больше, а другие меньше. Те, кто дает больше, становятся великими, как, например. Будда, Христос или Магомет, ну а из людей, например — Марко Поло и Христофор Колумб.
— И вы уже зачислили меня в эту компанию? — насмешливо спросил маркиз.
Наступила тишина. Потом Люсия негромко произнесла:
— Я поняла, что вы… другой… как только увидела вас.
А когда я заговорила с вами на пьяцца Сан-Марко, я почувствовала, что вы… «излучаете», как сказал бы папенька… совсем не то, что все другие люди, каких я видела.
— Я польщен, — сухо заметил маркиз, — но уверен, вы сами себе это внушили.
— Может быть, но вы так же уверены, что и говорю правду.
Маркиз докинул руки в насмешливо-умоляющем жесте.
— Вы меня пугаете, — сказал он. — И еще вы пытаетесь заставить меня делать то, чего мне делать не хочется.
Я просто вынужден сопротивляться.
Люсия покачала головой:
— Думайте, что хотите, но вы — это вы, рано или поздно вы поймете, в чем состоит ваш долг и выполните его.
— Если вы и дальше будете так меня изводить, — пригрозил маркиз, — я еще до конца путешествия выброшу вас за борт и не стану вылавливать.
Маркиз понимал, что теперь просто пытается увернуться от слов Люсии и бьется, точно рыба, попавшая на крючок. Он вспомнил как рассказывал Аластеру о причинах своей неприязни к браку, но происходившее сейчас было еще более обременительно, и он произнес:
— Хотелось бы заметить вам, Люсия, что, когда вы ужинаете наедине с мужчиной, вы должны развлекать и смешить его, но никак не заставлять думать о неприятных вещах в то время, когда он мог бы думать о вас.
Щеки девушки моментально залились краской. Люсия тихо ответила:
— Я… прошу прощения, милорд… Маменька всегда говорила, что мужчине скучно… когда женщина слишком много говорит, Почувствовав, что был слишком резок, маркиз протянул девушке руку.
— Мне нисколько не скучно, — произнес он. — Я только боюсь, что еще до возвращения в Англию стану правоверным миссионером.
Он положил на стол открытую ладонь, и пальчики Люсии скользнули в нее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40