Кроме того, я не столь глуп, чтобы не знать: стоит твоей сестре разобраться в моих чувствах, она непременно доставит тебе неприятности.
Нирисса вскрикнула:
— Нельзя… ей ничего про нас нельзя знать… Никогда!
— Когда-нибудь ей придется узнать, — сказал герцог, — поскольку я намерен взять тебя в жены, Нирисса. Я говорю правду — я не смогу жить без тебя!
— Вам… придется… жить без меня! — заплакала девушка. — Я люблю вас! Я безумно люблю вас… Но никогда… никогда не смогу выйти за вас замуж! Как я посмотрю Дельфине в глаза, когда она… совершенно точно… совершенно… без всяких сомнений уверена, будто вы сделаете ей предложение?!
Герцог коснулся пальцами подбородка девушки и, приподняв ее заплаканное личико, наклонился к ней.
— Взгляни на меня, любимая моя девочка. Загляни в мои глаза и скажи мне искренне, действительно ли ты до самых глубин своей души веришь, что чувство, которое даровано нам, которое мы испытываем, позволит нам существовать отдельно друг от друга.
Мирисса смотрела на него, пока слезы, выступившие на глазах, не ослепили ее и его лицо не расплылось, как в тумане.
— Я понимаю… вас… — отрывисто заговорила она, — и я чувствую… то же самое. Я люблю вас… кажется, кроме вас, в целом мире и нет больше никого, но… Но я знаю, что мы не сумеем стать счастливыми… на несчастье… Дельфины… И еще — если бы мы поступили так… я всю жизнь боялась бы.
Герцог долго-долго смотрел на нее.
— Поскольку мы так близки друг другу, я могу понять твои чувства, любимая моя. Поэтому я должен тебе кое-что сказать, и я хочу, чтобы ты очень внимательно выслушала меня.
— Вы знаете, я готова выслушать все… что бы вы мне ни сказали… — тихим и каким-то убитым голосом заверила его Нирисса.
— Тогда я клянусь перед Богом, что ты станешь моей женой, что ты будешь принадлежать мне и что мы найдем свое счастье вместе. Это — клятва, которую я никогда не нарушу!
Ей нечего было сказать ему, в ответ она всхлипнула и уткнулась лицом в его шею.
Он крепко прижимал девушку к себе, и она чувствовала, как его губы касаются ее волос.
Так стояли они там очень долго, и рядом с этим человеком Нирисса чувствовала себя как в крепости, крепости, дающей ощущение безопасности и любви, крепости, где ничто не могло причинить ей боль или нанести вред, где она никогда не будет снова одна.
Это был мираж, мечта, и все же какое-то время они принадлежали лишь друг другу: она была его, а он — ее.
Все вокруг еще наполняло эхо его голоса, произносившего клятву.
Потом герцог выпустил ее из своих объятий и очень осторожно и бережно снял с нее венок.
Он уложил его в потайной ящик секретера и задвинул ящик на место.
— Любимая моя, мне надо вернуться назад, к гостям, в танцевальный зал. Я хочу, чтобы ты шла спать и ни о чем не беспокоилась. Я люблю тебя, и тебе надо мне довериться.
— Я верю… вам! — сказала Нирисса. — Но обещайте мне, вы не сделаете ничего… плохого.
— Все, чем ты дышишь, должно быть чистым, — заверил ее герцог, — я никогда не сделаю ничего, что ты сочла бы не правильным или что не соответствовало бы твоим идеалам.
— Неужели… это вы говорите мне такие замечательные… слова?
— Я говорю их, потому что это правда, потому что я люблю тебя и потому что, хотя ты можешь в это и не поверить сейчас, наша общая жизнь будет даже лучше, чем каждый из нас когда-либо ожидал.
— Я… мне… нельзя даже думать об этом… — прошептала Нирисса.
— Тебе надо думать только об этом, — сказал ей герцог, — а не о тех препятствиях, которые стоят сейчас у нас на пути, но которые я решительно намереваюсь убрать с дороги, хотя и не желаю обсуждать их сейчас.
Он посмотрел на нее долгим взглядом, снова обнял и прижал к груди.
— Все, что тебе надо помнить, все, что мне надо тебе сказать, соединено в одном — я тебя люблю, — сказал он очень тихо, но уверенно. — Ты — моя, Нирисса, и ни Бог, ни человек не заставят меня кому-либо уступить тебя.
Потом он снова целовал ее, и восторг, упоение и чудо этих поцелуев еще раз унесли их к самым звездам.
Глава 7
Когда Нирисса пета спать, герцог вернулся на продолжавшийся в танцевальной зале праздник.
Там он принялся с большим тактом убеждать соседей, приглашенных на вечер, уехать домой значительно раньше, чем они собирались, да так, что они даже не заметили этого.
Когда остались только те, кто гостил в самом доме, он попросил оркестр сыграть» Боже, храни короля»— и это означало окончание бала.
— Но еще слишком рано, Тэлбот! — возразила Дельфина.
— У меня придумано множество сюрпризов для вас на завтра, к тому же будет еще один вечер, прежде чем вы покинете мой дом, и я не желал бы, чтобы вы переутомились.
Она встретила его объяснения, недовольно поведя плечами и надув губы. Однако, взяв его под руку, кокетливо произнесла:
— Все, чего мне хочется, — это быть с вами, но мы так мало видели друг друга.
— Это всегда сложно, когда в доме столько других людей, — ответил герцог и, освободившись от Дельфины, отправился пожелать спокойной ночи своей тете.
Когда все ушли наверх, герцог вышел в сад, чтобы постоять немного в лунном свете и подумать, глядя на звезды, о Мириссе.
Линчестер понимал, как ему повезло. В этом мире он смог встретить то, что ищет каждый мужчина: женщину, которая, полюбив его таким, какой он есть, отдала ему свое сердце и душу. Он понял это тогда, когда первый раз поцеловал свою любимую.
Когда герцог возвратился в дом, старший лакей, дежуривший ночью, уже погасил большую часть свечей, оставив свет лишь на пути герцога, чтобы тот мог спокойно подняться по лестнице и дойти до спальни.
Герцог шел по коридору, ведущему к его спальне, когда заметил, что с другого конца коридора навстречу ему двигается человек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44