Сам он выглядел даже слишком величественно в своем элегантном костюме в седле крупного черного жеребца.
Разговаривая с ней, герцог снял шляпу, и Нирисса тотчас почувствовала волнение, когда ом пристально посмотрел на ее непокрытую голову.
— Я… не могла предположить… что встречу кого-нибудь так рано, — стала оправдываться Нирисса. — Боюсь, я выгляжу несколько необычно.
— Вы выглядите прекрасно, — возразил герцог, — и свежи, как весна!
Несмотря на явно насмешливые ноты в голосе герцога, его манера говорить совсем не смущала девушку.
— Надеюсь… вы не сердитесь на меня за то, что я взяла вашу лошадь без разрешения, — продолжала Нирисса. — Но Гарри сказал… вы разрешили ему брать лошадей, когда он пожелает… Я надеюсь, это распространяется и на меня.
— Мои конюшни в вашем распоряжении, — ответил герцог. — Но где же Гарри?
— Он еще спал, когда я собралась на прогулку, и мне не хотелось его будить. Герцог хмыкнул.
— Это последствия поздних бдений, красивых женщин и непредсказуемой карточной игры! Нирисса тяжело вздохнула, а затем сказала:
— Не хотите ли вы сказать… что Гарри увлекся игрой прошлым вечером.
— Вас это поражает?
— Это не поражает меня, — ответила Нирисса. — Это меня пугает.
Помолчав, она продолжила:
— Пожалуйста, ваше сиятельство, не позволяйте Гарри таких сумасбродств, как игра в карты или пари. Он не может оплатить их!
— Вы действительно так бедны?
— Мы бедны как церковные крысы, — ответила Нирисса. — У Гарри сейчас есть немного… совсем немного денег, но ему придется растянуть их буквально на несколько лет.
Ее голос становился испуганным всякий раз, когда она думала о безумствах Гарри, о том, что он бросает деньги на ветер за карточным столом, хотя не может позволить себе купить ни лошадь, ни одежду, в которой нуждается.
Она и не догадывалась, что герцог внимательно наблюдает за выражением ее лица, до тех пор, пока он не сказал:
— Вы говорите, что у Гарри сейчас совсем немного денег. Я понимаю, что под нуждой все подразумевают разное, но обилие изысканных кушаний и отменные вина на вашем столе вдень моего посещения вряд ли говорят о вашей крайней бедности.
Нирисса услышала иронию в его голосе, словно он думал, будто она рисуется, и заняла оборонительную позицию.
— Вечер, когда вы обедали в доме моего отца, был особенным, ваша светлость.
— В каком смысле?
Слишком поздно Нирисса поняла, что не должна была говорить так много, и стала придумывать, как бы ему ответить.
Желая подтвердить свои предположения, герцог спросил:
— Конечно, вы должны простить меня, если я не прав, но, видимо, еда, приготовленная столь великолепно тем вечером, была оплачена вашей сестрой.
Яркий румянец залил щеки Нириссы. Глядя на ее смущение и на то, как она отвела глаза, герцог убедился в своей правоте и продолжил:
— А ваши слуги действительно были больны?
Нирисса испугалась.
— Пожалуйста, вы не должны… задавать мне такие вопросы. И сейчас, когда наши лошади отдохнули, мы могли бы продолжить верховую прогулку.
— Разумеется, если вы хотите, — согласился герцог. — Признаюсь, вы меня заинтриговали. Я и понятия не имел о вашем с братом существовании, пока вы не материализовались столь неожиданно и в таком неожиданном месте.
Теперь Нирисса по-настоящему забеспокоилась и сказала:
— Пожалуйста… ваше сиятельство, вы не могли бы забыть эту беседу… и пообещать мне не упоминать о ней… Дельфине.
— Вы говорите это так, будто боитесь своей сестры, — упрекнул ее герцог.
— Мои чувства не могут быть интересны вашей светлости… Пожалуйста! — уклончиво ответила Нирисса.
Она почувствовала, что сказанное ею лишь ухудшило положение. Девушка пришпорила коня, и тот понесся прочь, Потребовалась секунда или две, чтобы герцог догнал ее, и затем, как только кони поравнялись, они перешли на галоп, пытаясь обогнать друг друга.
Нирисса понимала, что это невозможно, и все равно хотела бросить ему вызов, желая доказать, сама не зная почему, что она не «пустое место», не ничтожество, и победить его хотя бы в скачке.
Однако герцог был слишком хорошим наездником, и когда он натянул поводья, останавливая жеребца, тот был на полкорпуса впереди ее коня.
Но все равно скачка увлекла Нириссу. Глаза девушки искрились, солнце играло на ее волосах.
— Я никогда раньше не ездила на таком прекрасном коне! — воскликнула она, едва переведя дыхание. — Я вам так благодарна! Спасибо вам! Я запомню эту прогулку на всю жизнь!
— Надеюсь, в вашей жизни будут гораздо более волнующие и приятные воспоминания, чем это! — заметил герцог.
— Я так не думаю! — ответила Нирисса. — Мне бы хотелось, чтобы наша прогулка не заканчивалась… Никогда не заканчивалась!
Герцог усмехнулся.
— Я думаю, что удовольствие, полученное от скачки — пусть и на превосходнейшей лошади, — постепенно исчезло бы, не имей мы в виду иных впечатлений.
— Вы говорите так оттого, что у вас все есть, — возразила Нирисса, — и хотя вы можете не верить этому, но для обычных людей одного удивительного события достаточно, чтобы сделать их счастливыми и заполнить их жизнь.
— Я думаю, мисс Стэнли, вы имеете в виду любовь. Только любовь, как я слышал, способна сделать даже самую скучную и унылую жизнь настолько замечательной, что больше ничего и не нужно.
— Это правда, — согласилась Нирисса, — мама никогда не придавала значения тому, что не может позволить себе иметь лошадь, устраивать роскошные пиршества, ездить в Лондон, покупать дорогие наряды, — она была счастлива с папой.
— Это идеал, к которому стремитесь и вы, — заметил герцог, словно желая высказать свое одобрение, — муж, который наполнит вашу жизнь любовью, а все остальное не будет иметь никакого значения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44