Он отвечал первому.
Она осторожно, стараясь не шуметь, продвигалась вперед, ибо внутренний голос подсказал ей, что эти люди не должны ее заметить.
Прячась за кустами и толстыми стволами деревьев, Идона сделала еще несколько шагов и снова услышала голоса, но как будто вдали.
Осторожно выглянув из зарослей, увидела пыльную дорогу, над которой, словно образуя тоннель, сплелись ветки деревьев.
Идона услышала грубый мужской голос:
— Вот этого хватит, передние лошади сразу свалятся.
— Зачем всех-то портить? — возразил другой. — А ведь так и выйдет, если первые две завалятся. Они едут на четверке получше наших.
Первый рассмеялся:
— Уж это точно, а дамочка там, я тебе скажу, охо-хо-хо! А цацки на ней… Их бы я пощупал.
— Пощупал! Не тяни лапы вперед всех. Поровну, ясно?
Идона затаилась и, всматриваясь сквозь листву, догадалась, что это разбойники устраивают засаду.
Они привязали веревку к деревьям по обеим сторонам от дороги с тем, чтобы, когда подъедет экипаж, поднять ее и преградить путь.
Две передние лошади споткнутся и упадут, сильно повредят колени, а может, и переломают ноги.
Как сказал один разбойник, задние, может, и устоят и останутся целы, но испугаются.
Идона уже слышала о подобном трюке, который использовали разбойники в другой части графства.
Надо отдать должное разбойникам: место для преступления они выбрали с умом — дорога здесь сильно сужалась и с обеих сторон близко подступал лес.
У жертвы было мало шансов отбиться от неожиданных налетчиков.
Очень медленно и осторожно Идона повернула назад, размышляя, кого бы позвать на помощь.
По этой дороге редко кто проезжал, разве что соседи по поместью, поэтому упоминание о женщине с украшениями удивило Идону.
Вскочив на Меркурия, который, как ей показалось, с упреком поглядел на хозяйку за то, что она привязала его за поводья и тем самым лишила возможности пощипать зеленой травы, Идона поскакала из леса.
Совершенно ясно, что те, кого ждали бандиты, должны появиться с севера.
Сначала Идона решила выехать к верхней части дороги и предупредить путешественников, но вдруг вспомнила о «Дог энд Дак».
Это была маленькая гостиница за пределами отцовских владений, стоящая в деревушке поблизости от «охотничьего» леса.
Хозяина гостиницы Джима Барли она знала с детства.
Часто они с отцом и матерью заезжали в его гостиницу после охоты.
Отец обычно заказывал кружку эля или домашнего сидра, матери Джим Барли приносил чашку чая, Идоне — стакан молока.
Иногда их угощали ячменными лепешками, только что из печи, или фруктовыми пирожными.
Идона приняла решение — ехать к Джиму Барли и рассказать про разбойников.
Вскоре она уже въезжала в выложенной галькой двор старой гостиницы, выкрашенной в черное и белое, как их дом.
Соломенная крыша требовала ремонта, но окна сверкали чистотой, и Идона была уверена — в яслях конюшни есть свежее сено.
Проезжая по двору, она увидела перед входом потрясающую карету.
Ничего более современного и красивого Идона еще в жизни не видела!
В карету была впряжена четверка лошадей, прекрасно подобранных по масти и, без сомнения, отличных кровей.
Идона понимала: если она не предотвратит нападение, бедные животные сильно пострадают, а ведущая пара может даже погибнуть. Мысль об этом была невыносима.
Идона торопливо спешилась и повела Меркурия в конюшню.
Поставив Меркурия в стойло, она вернулась во двор, пытаясь решить, кому сказать о готовящемся нападении: слугам или самому хозяину.
У заднего входа в гостиницу кучер разговаривал с хорошенькой горничной в чепце, может быть, дочерью Джима Барли.
Идоне не хотелось мешать их беседе, и, кроме того, она подумала, что кучер ей просто не поверит.
Поэтому Идона вошла в холл гостиницы, где зимой обычно топился камин.
Сейчас камин не горел, холл был пуст, и она решила, что владелец экипажа находится в гостиной.
Джим Барли очень гордился своей гостиной. Едва ли какая-нибудь еще деревенская гостиница могла похвастать подобной.
Вообще-то поначалу маленькая комната предназначалась для конторы или даже склада.
Потом в ней прорубили окно с видом на сад, поставили кресла и обеденный стол.
Джим Барли хвастался, что в такой гостиной не грех принимать и дворян.
Все еще не решив, не лучше ли ей встретиться сперва с Джимом Барли, Идона прошла по узкому коридору, ведущему в гостиную.
Дойдя до двери и не услышав голосов, она открыла дверь, посмотреть — есть ли кто.
Комната показалась пустой, но открыв дверь шире, Идона испугалась, увидев почти за дверью, у окна, мужчину, смотревшего в сад.
Когда мужчина обернулся, Идона поняла: это хозяин экипажа.
Экипаж замечательно хорош собой, и хозяин под стать.
Идона никогда не видела такого красивого, элегантного мужчины.
Темные волосы касались плеч — прическа, как рассказывал отец, введенная в моду принцем-регентом.
Галстук, завязанный неимоверно сложным узлом, ослеплял белизной, как и уголки воротничка, поднимавшиеся выше подбородка.
На мужчине были белые бриджи и гессианские сапоги, начищенные так тщательно, что казалось, в них отражается вся комната.
Идона посмотрела ему в лицо, и у нее перехватило дыхание.
Глубокие складки залегли от носа ко рту, отчего выражение его лица было циничным и одновременно высокомерно-скучающим. Идоне показалось, что именно так должен выглядеть Люцифер.
И прежде чем воображение унесло ее дальше, мужчина резко спросил:
— Что вы хотите?
Смущенная его внешностью, Идона с трудом вспомнила о причине своего приезда сюда.
Слегка вздернув подбородок, робея, она сказала:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33