Я знаю. Он прислал с ним и письмо.
— Письмо? — переспросила маркиза. — А где оно?
— Наверху, — сказала девушка, чувствуя, что краснеет.
Маркиза посмотрела на карточку и усмехнулась: — Довольно откровенно. Сделав паузу, прочла:
«Очаровательной женщине, пленившей мое сердце».
Роузбел открыла глаза и сказала:
— О, это уже кое-что!
— Я тоже так считаю, — согласилась маркиза. — Ты оказалась умнее, чем я думала. Ничто так не возбуждает мужчину, как попытка женщины скрыться, но… не слишком далеко.
Они с Роузбел рассмеялись, а Идона сказала:
— Не хочу я от графа никаких цветов, и вообще мы слишком мало знакомы, чтобы писать такие слова…
Маркиза положила карточку на полированный столик подле себя.
— В общем, дитя, ты должна понять: формальности и условности, столь важные у вас в провинции, в Лондоне отступают, особенно когда дело касается такой важной персоны, как граф.
— Вы совершенно правы! — воскликнула Роузбел, прежде чем Идона открыла рот. — Ты только подумай — станешь хозяйкой одного из самых прекрасных домов в Англии, ну не совсем такого, как у Шолто, но почти… Мне говорили, у Баклиффа замечательные драгоценности.
— Да, верно, я помню, как последняя жена графа надевала их, впервые появившись в Карлтон-Хаусе. Она сверкала, как рождественская елка, и казалось, просто сгибалась под тяжестью диадемы.
Слушая их, Идона побледнела и наконец сказала:
— Пожалуйста, мадам, выслушайте меня.
— Да я знаю, что ты скажешь. Если снова начнешь твердить то же, что и по дороге из Девоншир-Хауса, я просто рассержусь. Это же смешно!
— Нет, пожалуйста, не сердитесь, — попросила Идона, — но я не хочу принимать ухаживания графа Баклиффа, и мне бы не хотелось, чтобы и вы поощряли его к этому…
— Я тут совершенно ни при чем, — сказала, помолчав, маркиза. — Совершенно уверена: он поведет себя как подобает воспитанному мужчине и попросит у моего внука, как у опекуна, твоей руки. И Шолто, конечно, согласится. С большим удовольствием.
Услышав эти слова, Идона почувствовала, как что-то сдавило ей грудь, и она едва могла вздохнуть.
Девушка понимала: маркиза права, и маркиз, конечно, с удовольствием избавится от нее.
Пока Идона в панике думала, как поступить, маркиза продолжила:
— Кстати, и с приданым все решится без труда. Мы купили достаточно платьев и всего необходимого.
— А когда выйдешь замуж, — возбужденно защебетала Роузбел, — граф повезет тебя в Париж. Этой зимой туда все собираются — посмотреть, что осталось в этом городе наслаждений после того, как Наполеон Бонапарт все перевернул вверх дном.
— Вчера вечером граф Чарльз Стюарт мне рассказывал, что сейчас там уже жизнь идет своим чередом. Я уверена, Эйден Баклифф повезет Идону в Париж, и она будет блистать среди смуглых француженок. Он мне сам сказал, что она ни на кого не похожа, будто упала со звезды, — сказала маркиза.
Роузбел рассмеялась:
— Он так и сказал? Вот интересно! Правда, Идона, ты очень умная девочка. Тебе до полной победы осталось совсем немного. Мне он никогда не делал ни единого комплимента.
Маркиза посмотрела на нее, как показалось Идоне, осуждающе. И сказала:
— У тебя есть один недостаток, Роузбел, — ты бегаешь за мужчинами. Я всегда говорила, что мужчины — охотники. Я вообще-то рассердилась на Идону, когда она стала прятаться от Баклиффа, но скорее всего это его и заинтриговало.
— Нет, нет!.. — бормотала Идона. Но ее никто не слушал.
Маркиза и Роузбелл говорили о том, какое высокое положение могла бы занять Идона, выйдя замуж за графа, поскольку принц-регент — его друг, и о том, что граф, должно быть, захочет устроить свадьбу в Карлтон-Хаусе, что его жена займет традиционное положение при дворе, как все графини Баклифф в последние три столетия.
Идона слушала этот разговор — и не могла пересилить страх перед графом. Ужас охватил ее при воспоминании о том, как он хотел поцеловать ее.
Идона снова чувствовала прикосновение рук графа и его губы на щеке.
В нем было нечто, отчего по коже ее бежали мурашки, будто она коснулась скользкой жабы.
Она решила, что скорее умрет, чем разрешит ему снова дотронуться до нее.
«Ну что мне делать? Что делать?» — спрашивала она себя.
— Долго же вы сидели за столом! — сказала Роузбел подошедшему маркизу. — В общем-то, я собираюсь идти спать.
— Спать? — удивился маркиз. — А ты не заболела?
— Нет, я просто устала.
— Такого я от тебя еще не слышал, — заметил маркиз.
— Приближается старость! — рассмеялась Роузбел. — И чтобы не заснуть тут, за разговором, что тебе явно не понравится, пойду-ка я в объятия Морфея.
— Ну что ж, если тебя так непреодолимо влечет к нему, — саркастически усмехнулся маркиз, — как можно тебе мешать?
Она снова зевнула и поднялась со словами:
— Завтра вечером снова бал, и обещаю, что буду блистать и танцевать с каждым, пока звезды будут сиять на небе.
Роузбел кокетливо всех оглядела и улыбнулась.
— Не забудьте, Чарльз, — сказала она, — я обещала вам первый вальс.
— Вы слишком добры ко мне, — ответил джентльмен. — Я очень польщен. И стану считать часы.
Роузбел протянула ему руку для поцелуя, потом пожелала спокойной ночи маркизе и Идоне.
Склонившись к девушке, она слегка сжала ее плечо.
Маркиз довел ее до двери; она взяла его под руку и сказала:
— Если бы ты действительно без меня скучал и хотел, чтобы я осталась, я бы, конечно, так и сделала.
Услышав это, Идона затаила дыхание, понимая, что Роузбел рискует. А вдруг маркиз попросит ее остаться?
Однако он лишь улыбнулся и сказал:
— Иди спать. Зевающая женщина и у меня вызывает зевоту.
Роузбел вскрикнула, изображая ужас:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33