Ее белые руки были обнажены, и кружева ночной рубашки прикрывали ее высокую грудь.
Любой мужчина при виде такой прелестной женщины был бы пленен и очарован ею.
Но глаза герцога были суровы, а губы сжаты. В этот момент он ненавидел Люсиль, потому что уступил ей.
Пока она стояла, глядя на пустую постель, рядом возник Филипп Хедли.
— Что случилось? — спросил он шепотом.
— Его здесь нет! — ответила леди Люсиль.
— Где он может быть? — спросил Филипп Хедли.
— По крайней мере, мы точно знаем, что с этой Брант он быть не может! — прошипела Люсиль.
— Она связана в лабиринте, где ее никто никогда не найдет! — с удовольствием заметил Филипп.
— Где может быть Рэйк? — спросила Люсиль.
— Ты должна была это узнать!
Теперь в голосе Филиппа звучали резкие ноты.
— Но он не мог бы быть ни с кем — ни с кем из гостей! — настаивала Люсиль.
— Я думал, что ты с ним все уладила, — Филипп Хедли был явно разозлен.
— Да! Клянусь тебе, да! — отвечала она.
— Если прошлой ночью он был с Брант, то уж сегодня-то он не с ней!
— Я знаю, я знаю!
Она взмахнула рукой и добавила:
— Мы же не можем в поисках его заглядывать в каждую спальню!
— Теперь уж нам, полагаю, придется подождать до Лондона! — заметил Филипп Хедли. — Ты все испортила!
Он говорил гневно, но тихо.
Когда он собрался уходить, Люсиль вскрикнула:
— Куда же ты?!
— В Лондон! — ответил он. — А ты вела себя как настоящая дура.
— О, Филипп, прости меня! — Она протянула к нему руки.
Секунду он колебался, потом повернулся к ней.
— Я вот подумал, — сказал он, — а что с женщиной?
Леди Люсиль ахнула:
— Она все расскажет!
— Вот именно!
— Сунь ее в озеро и подержи, пока она не захлебнется, — поразмыслив, предложила леди Люсиль. — Когда ее найдут, то подумают, что она сомнамбула.
Было очевидно, что Филипп удивился, затем он коротко хихикнул.
— Полагаюсь на тебя.
Он посмотрел на Люсиль и, казалось, только сейчас заметил, как она привлекательна.
— Попытаемся еще раз, — сказал он. Она улыбнулась ему, он схватил ее и грубо привлек к себе.
Его поцелуй был страстен и требователен.
— Я хочу тебя! О, Филипп, как я хочу тебя! — простонала леди Люсиль.
— А я хочу тебя! — ответил он — Черт возьми, чего мы ждем?
— Пойдем в мою комнату, — прошептала леди Люсиль. — Ночь только началась.
Она взяла его за руку, и они вышли из комнаты.
Следивший за ними герцог едва мог поверить тому, что увидел и услышал.
Он подождал несколько секунд, чтобы убедиться, что они ушли, затем вышел из-за портьеры.
Его рука лежала на револьвере.
Лишь с помощью почти сверхчеловеческого усилия он подавил желание разобраться с Филиппом Хедли с помощью оружия.
Теперь он с трудом мог поверить, что был настолько глуп, чтобы прошлой ночью не догадаться, что Люсиль, не обнаружив его в спальне, решит, что он у Девайны Брант.
Теперь это было очевидно.
Но поскольку это было не правдой, ему даже и в голову не пришло, что она так думает.
Теперь его мысли были лишь о том, что необходимо срочно спасать Девайну.
Объявить, что Хедли — убийца, думал он, значит, вызвать ту самую сцену, которой он пытался избежать.
Гораздо лучше было бы, если бы Люсиль и ее бессовестный муж решили, что их планы временно расстроились, и думали, что смогут попытаться снова их осуществить по возвращении в Лондон.
Герцог должен приложить все усилия, чтобы поддерживать веру Люсиль в то, что он в нее все еще влюблен.
Это было трудно, но он был уверен, что она до сих пор считает, что он к ней неравнодушен.
И ему в голову не пришло, что она может подумать, будто он с кем-то другим, раз не занимается любовью с ней.
«Как я мог быть таким дураком?»— сердито обратился он к самому себе.
Он надел рубашку и длинные, узкие черные брюки, завязал вокруг шеи шелковый платок, сунул ноги в мягкие туфли и осторожно открыл дверь спальни.
Коридор был пуст, свечи почти все погашены.
Он проскользнул вниз по лестнице.
Найдя дверь внизу открытой, он понял, что Филипп Хедли попал в дом этим путем и так же, без сомнения, покинет его.
Через сад он взглянул на лабиринт.
Он подумал, что это превосходное место, чтобы спрятаться, и мало кто, кроме него, знал, как добраться до центра.
Он подумал, что архитектор намеренно сделал этот лабиринт сложнее, чем другие, и про себя отметил, что план отныне следует хранить в недоступном месте.
Его мысли переключились на Девайну.
Он понимал, как ее ужаснуло то, что произошло, но был уверен, что она все же не понимает, до каких глубин падения могла бы дойти женщина, подобная Люсиль, или что в мире существуют такие мужчины, как Филипп Хедли, готовые пойти на все ради денег.
Герцог за всю свою жизнь не встречал кого-либо, кто был бы так кроток, мил и неиспорчен, как Девайна.
Было трудно поверить, что она была замужем, и он не мог вообразить, что кто-то оставил ее настолько неискушенной.
«Невинность»— так это называется, думал герцог, и это трудно было связать с замужней женщиной.
Должно быть, подумал он, это невинность не столько тела, сколько сердца и души.
Думать об этом было странно.
Но в то же время он знал, что, с тех пор как впервые встретил Девайну, он сравнивал ее с лилиями, растущими в Hope.
Она вся светилась внутренней чистотой.
Герцог пробежал через лужайку, лунный свет указывал ему путь в лабиринт.
Он знал, что когда найдет Девайну, то постарается сделать так, чтобы больше не потерять.
Глава 7
Девайна была в полном отчаянии.
Она почти не могла дышать, и ее лодыжки болели сильнее с каждой минутой.
Она была уверена, что никто никогда не узнает, где она, и она будет лежать на жесткой земле, пока не умрет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36