Герцог закончил игру в бильярд с лордом Луитоном, выдающимся государственным деятелем. И они сели с Фредди, следившим за игрой, выпить рюмочку на ночь.
— Должен сказать, Норминстер, — заметил лорд Луитон, — вам всегда удается представить нам самых прекрасных женщин, каких я когда-либо видел!
— Я согласен с вами, — сказал Фредди, — а ваша последняя гостья, по-моему, это нечто совершено особое!
— Если вы имеете в виду леди Брант, — сказал лорд Луитон, — то я заметил ее еще прошлым вечером, и даже в этой огромной толпе она сияла, как звезда!
— Только Рэйк, — продолжал Фредди, — мог убедить ее принять приглашение на вечер, будучи так мало с ней знакомым!
— Она, конечно, прелестна, — согласился герцог — И в то же время она намного моложе большинства моих гостей.
Лорд Луитон засмеялся:
— Мой отец всегда говорил: «Хватай их, пока молодые, обращайся с ними грубо и ничего им не рассказывай!»
— Очень хорошее наставление, — засмеялся Фредди.
Они поговорили еще некоторое время, потом лорд Луитон зевнул и сказал, что отправляется спать.
— У меня была тяжелая неделя в палате лордов, — сказал он, — и завтра я рано не встану.
— В этом нет необходимости, — откликнулся герцог, — я очень рад, что вы приняли мое приглашение.
— Благодарю вас, — ответил лорд Луитон. Попрощавшись с Фредди, он вышел. Герцог отставил свой пустой бокал и поднялся.
— Я тоже отправляюсь спать, — промолвил он — Мне жаль, Фредди, что Дэйзи в последний момент не смогла приехать. Надеюсь, ты не чувствуешь себя здесь лишним?
— Я думаю, что понадоблюсь тебе, — откликнулся Фредди, — чтобы не дать леди Люсиль выцарапать глаза леди Брант!
Герцог вздохнул, но ничего не ответил.
Взглянув на него, Фредди подумал (хотя и не был в этом полностью уверен), что Рэйка начинает тяготить общество леди Люсиль.
Ее стремление завладеть им и намеренная грубость по отношению к любой женщине, привлекшей его внимание, стесняли его.
Будучи близок к герцогу, Фредди знал, что его романы обычно длились недолго, хотя его возлюбленными бывали очень красивые женщины.
Но герцог обладал проницательностью и умом, и когда он не занимался с ними любовью, то находил их болтовню банальной, а недостаток знаний жалким.
Леди Люсиль была достаточно умна, чтобы обмануть большинство мужчин, чье внимание она привлекла.
Ей удавалось убедить их в том, что она разбирается в политике, в лошадях и в любом предмете, который бы их заинтересовал.
Однако Фредди понимал, что все это не более чем притворство, ибо ее интересовал лишь мужчина и то, что она могла из него выжать. Фредди было хорошо известно, что леди Люсиль оказалась одной из самых дорогостоящих любовниц герцога.
Фредди часто думал о том, что уж лучше бы Рэйк связался с какой-нибудь привлекательной танцовщицей, которая бы обошлась ему гораздо дешевле.
Но он также знал о своеобразной приверженности герцога — он не смог бы иметь любовные отношения с женщиной из иного слоя общества.
Это было очень непохоже на его современников. Если они были достаточно богаты, то приобретали скромный домик в Сэйн Джонсвуде, где содержали свое последнее «увлечение».
Там они ее частенько навещали, пока ее место не занимала новая «очаровательница» из того же класса.
У герцога, напротив, все связи были с женатыми женщинами из его круга.
Он был по-своему верен избраннице до тех пор, пока та не начинала его тяготить. Естественно, что его привязанности были широко известны и о них много говорили.
Герцог получил свое прозвище в очень раннем возрасте.
Это произошло вскоре после того, как он окончил Итон — и влюбился в прелестную молодую женщину, чьим мужем был пожилой камергер Виндзорского замка.
Сплетни начались, когда она в свою очередь влюбилась в него.
Единственный, кто не знал об этом романе в стиле «Ромео и Джульетты», был старый муж, почти что постоянно находящийся при королеве.
В конце концов кто-то сказал отцу герцога:
«Черт возьми, Норминстер, ваш сын с колыбели уже настоящий повеса!»
Эту историю часто повторяли, и, шутя, члены клуба «Уайте» назвали маркиза Нора (тогда он был еще маркизом) «юным повесой». И после этого все его звали только так.
Поднимаясь по лестнице в спальню, герцог обратился к Фредди:
— Ты едешь завтра утром верхом? Моя «королева фей» сказала, что присоединится к нам, и я чувствую, что она неплохая наездница.
— Почему ты так думаешь? — спросил Фредди.
— Она рассказывала, что всегда жила в деревне.
— Это ни о чем не говорит, — возразил Фредди просто для того, чтобы поспорить. — Множество женщин из тех, что всю жизнь провели в поместье, держатся в седле как мешок, так что не расстраивайся, если твоя фея окажется не лучше их!
Герцог рассмеялся.
— Я готов заключить с тобой пари.
— Пожалуй, лучше я попридержу свои деньги, — откликнулся Фредди.
Герцог попрощался с Фредди, чья спальня была ближе по коридору, и отправился к себе.
Открыв дверь, он увидел лежащий на полу лист бумаги. Это была записка, адресованная ему. Недоуменно пожав плечами, герцог прошел в спальню, где его ждал слуга, позволил раздеть себя и затем вскрыл письмо.
Он прочел то, что написала Девайна, с выражением изумления.
— Вы не знаете, Хоулетт, — спросил он слугу, — кто подложил это письмо под дверь?
— Понятия не имею, ваша милость!
Этого герцог и ожидал и сказал себе, что, в таком случае, письмо только что появилось.
Он ничего больше не сказал, но когда он кончил раздеваться и слуга вышел, то перечитал письмо еще раз.
Не только то, как оно было написано, заставило его подумать, что это не шутка.
Какой-то инстинкт подсказывал ему, что оно искренне и к нему следует прислушаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36