И нянечку выставили вон с такой ничтожной пенсией, что Мелинде было горько и стыдно, не столько за то, что такая многолетняя верная служба была так скудно вознаграждена, сколько за мелочность и скаредность своего дяди. Но не в ее силах было тогда что-либо изменить: ей оставалось лишь проливать горькие слезы после расставания с няней.
Она часто писала ей и всегда в глубине души мечтала о том, что настанет день, когда у нее появится свой собственный дом, и тогда она заберет няню к себе. Теперь эта мечта могла бы осуществиться! Они бы получили возможность подыскать для себя крошечный домик и жить вместе, по крайней мере до тех пор, пока не истратят все пятьсот фунтов; а за это время Мелинда, конечно же, смогла бы найти себе какой-то способ зарабатывать на жизнь, и они с нянюшкой могли бы продолжать жить вместе в этом доме.
Внезапно испугавшись, что все это останется лишь мечтой, Мелинда переспросила:
— Вы сказали пятьсот фунтов, не так ли?
— Пятьсот гиней, если быть точной, — ответила миссис Харкорт. — Ну теперь, если вы согласны, мы должны поторопиться. Церемония, о которой я говорила, должна состояться сегодня в полдень.
— Но что нам необходимо делать? — спросила Мелинда.
— Мы должны приобрести для вас несколько красивых туалетов, — ответила миссис Харкорт. — Подвенечное платье, разумеется, и прочую одежду на тот случай, если вдруг вам придется остаться в этом доме на всю ночь.
— Зачем же мне надо будет оставаться? — удивилась Мелинда.
— Это часть нашего договора, — произнесла миссис Харкорт тоном, не терпящим возражений, как будто она устала отвечать на вопросы. — Я объясню вам все детали позже. В данный момент вы должны одеться. Поспешите, а я распоряжусь, чтобы через четверть часа нам подали карету.
Она встала и пошла к двери. Как раз в этот момент кто-то постучался, и Мелинда узнала голос Дорис. Та спрашивала миссис Харкорт о том, что случилось в четвертом номере. «Как много людей останавливается у миссис Харкорт, и все в одно время», — отметила про себя Мелинда.
Она встала с постели и направилась к умывальнику. В этот момент дверь открылась и в комнату заглянула какая-то девушка. На ней было платье из тонкого, почти прозрачного шифона из воздушных кружев, а волосы были свободно рассыпаны по плечам. К удивлению Мелинды, лицо девушки было нарумянено и напудрено, а ресницы сильно накрашены.
— Привет! — произнесло это видение. — Когда прибыла сюда?
— Прошлой… прошлой ночью, — ответила Мелинда, рассматривая девушку так пристально, что это могло показаться неприличным. У той были подведенные синие глаза, не правдоподобно розовые щеки и ярко-красные губы.
— Где она тебя подцепила? — продолжала свои расспросы вошедшая. — На железнодорожном вокзале? Это ее любимое место охоты. Уже поведала тебе эту трогательную историю об утрате маленькой бедной доченьки?
— Я… я не знаю… о чем вы говорите, — запинаясь, произнесла Мелинда.
— Скоро узнаешь, — сказала девушка. — Если бы не было слишком поздно, я бы сказала тебе: не верь! Ну а теперь моту лишь посоветовать, как лучше всего действовать. Просто сразу соглашайся на все. Она может стать жутко злобной, если будешь отказываться; они будут опаивать тебя, пока тебе не станет так плохо, что все на свете станет безразлично.
— О чем вы говорите? Что вы имеете в виду? — резко спросила Мелинда.
Снаружи послышались голоса, и ее посетительница тут же выскользнула в коридор.
— Подождите! — вскричала Мелинда. — Подождите! Скажите мне…
Она опоздала. Мелинда услышала голос миссис Харкорт, неожиданно резкий и неприятный:
— Что ты тут делаешь, Эйприл? Кто разрешил тебе входить в эту комнату?
— Я ищу вас, мадам.
— У меня нет времени сейчас, — сказала миссис Харкорт. — Что бы ты ни собиралась мне сказать, все это немного обождет.
— Хорошо, мадам. Это и вправду не очень срочно.
Эйприл — если это было имя незнакомки — оставила дверь открытой. Мелинда слышала каждое слово и теперь была напугана. Она не вполне сознавала, что же происходит, и понимала лишь, что напугана и хочет бежать отсюда куда глаза глядят.
— Лучше забыть об этих пятистах гинеях, — сказала она себе. — Я скажу миссис Харкорт, что хочу сейчас же уехать.
Но затем в ее памяти всплыли слова Эйприл:
«Просто соглашайся на все. Она может стать жутко злобной, если будешь отказываться…»
Однако, имея пятьсот гиней, она могла бы стать независимой. Что бы ни случилось, она непременно должна получить деньги, а уж после этого обязательно убежит. Хотя почему и от кого собиралась бежать Мелинда, наверное, не знала и она сама…
Через три часа Мелинда стояла в магазине на Бонд-стрит, чувствуя, что ее ноги вот-вот подкосятся. Она уже старалась выбросить из головы все мучившие ее вопросы: для чего ей нужно так много одежды или кто собирается платить за все это?
Миссис Харкорт привезла ее в этот магазин, и его владелица, мадам Мерсье, как показалось Мелинде, оценила ситуацию с первого взгляда.
— Мадемуазель нужен целый ворох одежды, насколько я поняла, — многозначительно сказала она миссис Харкорт.
— Но подвенечное платье, мадам, обязательно должно быть строгого покроя, — настойчиво повторяла миссис Харкорт. — Такое, какое не стыдно было бы надеть молодой даме из высшего света, вы понимаете?
— Все понятно! — сказала мадам Мерсье, утвердительно кивая головой.
— А кроме того, нужны платья на несколько следующих дней в том же стиле, но подчеркивающие привлекательность юной мисс, иначе в будущем они окажутся бесполезными; но обязательно подходящие для настоящей леди.
— Доверьте это мне, миссис Харкорт, — сказала мадам Мерсье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76