Ориссу охватило отчаяние. Она почувствовала, как все в ее бедной голове идет кругом, словно звенящая колокольчиками музыка в барабане шарманки. Она с трудом проговорила: — Вы сказали, старший сержант, что едете в полк моего дяди?— Да, мэм-саиб. У меня была лихорадка денге. Полковник-саиб приказал догнать его, как только я поправлюсь.— Тогда я еду с вами, — торопливо проговорила Орисса.— Со мной, мэм-саиб?— Да. — Она решительно тряхнула головой. — Вы привезете меня к полковнику, старший сержант. Вероятно, телеграмма о моем прибытии пришла после того, как он уехал, иначе он, конечно же, оставил бы здесь кого-нибудь позаботиться обо мне.— Но, мэм-саиб… — начал старший сержант.— Это единственное, что можно сделать, — прервала его Орисса, — и я уверена, что полковник ни в коем случае не захотел бы, чтобы я осталась одна в Дели. Вы понимаете это?— Да, конечно, мэм-саиб. Но разве леди, жены друзей полковника-саиба, не могут позаботиться о вас?— Мне нужно быть с моим дядей, — твердо проговорила Орисса. — Понимаете, это очень важно. Я должна встретиться с ним как можно быстрее. Когда отправляется поезд в Шубу?— Через час, мэм-саиб.— Очень хорошо, — улыбнулась Орисса. — Вы купите мне билет.Она вынула кошелек и заколебалась.Она прекрасно понимала, что билет до Шубы обойдется ей очень дорого. Слишком далеко это было от Дели.— Я поеду вторым классом, старший сержант.— Вторым классом, мэм-саиб? — в изумлении переспросил сикх.Орисса знала, что англичане в Индии ездят исключительно первым классом и обычно с небольшим соседним купе для слуг. На некоторых железных дорогах даже курсировали поезда с вагонами, в которых между этими купе имелись маленькие окошечки — через них саиб мог отдавать распоряжения слугам.Состоятельные индийцы путешествовали вторым классом; рядовой и сержантский состав армии, промышленники и коммерсанты ездили третьим классом, в то время как простые индийцы колесили по стране, втискиваясь, впихиваясь и уминаясь на сиденья из деревянных планок в четвертом классе.Поездки отнимали немалое время, поэтому господа имели с собой стеганые одеяла и подушки, а также вместительные корзины с едой.В детстве, отправляясь в поездки, отец часто брал Ориссу с собой и обычно телеграфировал вперед свои распоряжения, так что, едва поезд прибывал на вокзал, из потемок тут же появлялся облаченный в белое человек с подносом, накрытым салфеткой.Она помнила огненное карри, которое даже в детстве не казалось ей слишком острым, а чтобы запить его, в корзинке у того же слуги имелся лимонад для нее и виски для отца.Теперь, думала Орисса, ей следовало экономить свои деньги на случай, если, достигнув Шубы, она вынуждена будет следовать куда-то дальше.Она точно не знала, где эта Шуба, но наверняка, приехав туда, придется платить за экипаж.— Я поеду вторым классом, — уверенно повторила она и вручила старшему сержанту свой кошелек.Она сделала это без малейших колебаний: индиец, дослужившийся до ранга старшего сержанта, будет скрупулезно честен и никогда не ограбит саиба, за исключением маленьких комиссионных, на которые он, по обычаю, имел право при каждой покупке.Так как время позволяло, она прошла в небольшой зал ожидания для дам, где смогла тщательно умыться и вытряхнуть из волос пыль, которая осела на них в поезде из Бомбея.Конечно, на железной дороге северного штата Пенджаб, по которой она скоро поедет, пыли будет гораздо больше, но по крайней мере отсюда она уедет чистой.Вернувшись на платформу, она нашла ждавшего ее с билетом старшего сержанта. Он выглядел таким бравым и надежным, что она порадовалась, что едет под его опекой.Она опасалась, что какому-нибудь британскому чиновнику вздумается расспрашивать ее, зачем и куда она направляется, да еще и одна. А в сопровождении старшего сержанта ей не грозило нескромное любопытство окружающих.Поезд подали вовремя, и вновь возникла та же самая суматоха, шум и толчея, которые были в Бомбее.Пассажиры-англичане в безупречно белой одежде важно вышагивали по платформе в ореоле своих привилегий, а за ними тянулись вереницы слуг и несильщиков с чемоданами и детьми, узлами постелей и теннисными ракетками, клюшками для поло и крикетными битами.Это был невообразимый калейдоскоп: тюрбаны всевозможных оттенков, от бледно-розового до пунцового; алые мундиры; желтые одеяния буддистов; набедренные повязки самых разных расцветок…Наконец все пассажиры заняли свои места, и вновь Орисса устроилась у окна, но на этот раз сиденья были не такие удобные, купе поменьше, а пассажирок в нем, наоборот, побольше.Все они, кроме Ориссы, были индуски.Напротив нее села хорошенькая миниатюрная женщина в дорогих украшениях. Присмотревшись, Орисса поняла, что она парсийка.В Индии женщины, когда собираются куда-нибудь ехать, всегда забирают с собой все свои украшения.Парсийка вся сверкала золотом и самоцветами: серьги в виде колец, множество разнообразных браслетов, ожерелье, усыпанное рубинами и бриллиантами, а также несколько колец на тонких, как у пианистки, пальцах.Парсов легко было узнать. Эти последователи пророка Заратустры были потомками персов, которые эмигрировали в Индию, спасаясь от религиозного гонения мусульман.Многие из них сумели разбогатеть и жили главным образом в Бомбее. Англичане там даже жаловались, что парсы владеют таким количеством особняков, что соперничать с ними невозможно.У парсийки было много чемоданов, и когда поезд тронулся, она попыталась установить их на полке понадежнее. Вставая на скамью, чтобы дотянуться до багажа, она случайно наступила на край своего сари и порвала его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55