Как ни крути, этот кошмар оказался спасательным мостиком к новой, счастливой жизни, которая ждала их всех впереди.
Герцог буквально вытянул ее из лап дышавшей ей в затылок смерти. Они вдвоем уселись на край той дыры в стене, что являлась когда-то отверстием для стрел. Фиона ясно ощутила тогда, что попала из ворот чудовищного ада, в которых провела несколько ужасающих минут, в светлый рай, где не существовало ничего, кроме них двоих.
У нее уже не было необходимости удерживаться за край свисавшего старого пола, впиваться ногтями в дерево уцелевшего куска балки, но ее еще долго преследовало ощущение, что она обязана бороться до последнего. Ради спасения двух жизней — своей и герцога.
«Я не должна упасть! Я не должна!» — продолжало стучать в ее висках. А от страшного ожидания новых ударов камнем все сжималось внутри.
Она боялась, что очередной из них угодит ей в голову, и тогда уже не миновать смерти. Именно этого и пыталась добиться сумасшедшая женщина, заманившая ее в башню. Тогда ее тело, как тело герцогини, скрылось бы под черной водой, и, возможно, никто никогда не догадался бы о том, куда она исчезла.
Лишь потом Фиона узнала, что после исчезновения герцогини было осмотрено лишь то, что оставалось от великого рва. Искать ее в воде, скопившейся у основания Сторожевой башни, никому не пришло в голову.
Тогда воды было там совсем немного, каких-нибудь несколько футов. Но после того как леди Мораг толкнула сестру вниз, та ударилась головой о каменный фундамент башни и потеряла сознание.
Она скончалась, захлебнувшись водой. Этот факт был установлен специалистами, изучившими извлеченные останки ее тела.
Осознав, что она спасена, Фиона не могла думать ни о чем, кроме того, что с ней рядом герцог, что его сильные надежные руки крепко обнимают ее. Ей казалось, на свете не существует ничего другого, только он, только тепло его рук.
— Ты в безопасности, сокровище мое, — бормотал герцог. — Но ведь я мог потерять тебя!
В его голосе звучало столько ужаса и отчаяния, что Фионе хотелось тут же его утешить. Но она не могла это сделать — язык не слушался ее, словно превратился в разбухшую вату, а руки онемели.
Потрясение от понимания того, что только что произошедшее в этой башне связано с ней, лишило ее голоса и, наверное, половины сознания. Единственное, о чем она не переставала думать, так это о герцоге, о его присутствии рядом, о своей любви к нему.
Герцог отправился за людьми с лестницами и веревками, и, когда по прошествии некоторого времени спасательная команда спустила их вниз, Фиона почувствовала, что могла просидеть с ним там, наверху, еще бесконечно долго.
Герцог отнес Фиону в ее комнату и уложил на кровать.
Лишь когда она поняла, что он собирается уходить, смогла выговорить несколько слов. Ее голос прозвучал хрипло, тихо и странно. Ей самой он показался чужим, отдаленным и незнакомым.
— Ты… теперь… спасен!
Все это время она больше думала о его судьбе, о его будущем, а свою собственную жизнь даже не очень боялась потерять.
— Да, я спасен, и у меня теперь есть будущее! Все благодаря тебе, — ответил герцог.
Они были не одни в комнате, миссис Мередит суетливо готовила компрессы и примочки для Фионы. Поэтому герцог не мог сказать ничего большего. Он лишь бережно взял руку своей спасительницы — с ободранной кожей, изломанными ногтями, перепачканную грязью и кровью, — поднес ее к губам и поцеловал.
И вышел из комнаты.
Вскоре появился врач. Он не дал ни одного дельного совета, сказал только, что пострадавшей следует расслабиться и хорошенько отдохнуть.
После его ухода Фиона объяснила миссис Мередит, какие заварить травы, и, выпив целительный отвар, заснула крепким спокойным сном.
Проснувшись на следующий день, она хотела подняться, но миссис Мередит сообщила ей, что по указанию герцога ей следует оставаться в постели.
— Его светлость не хочет, чтобы вы что-нибудь видели, — пояснила миссис Мередит, многозначительно тараща глаза. — Сегодня будут поднимать тело ее милости и то, что осталось от ее светлости из воды в той жуткой башне. Хозяин приказал, чтобы вокруг не было зевак.
Фиона передернулась.
Представляя двух родных сестер, лежавших мертвыми на холодном камне под черной водой, она чувствовала, что по ее телу бегут мурашки. Разгадка тайны исчезновения герцогини представляла собой, как выяснилось, нечто страшное, связанное с безумием.
Самым главным было то, что годами висевшая над герцогом мрачная туча подозрений рассеялась с появлением этой самой разгадки. Разгадки, столь неожиданной и невероятной для всех обитателей замка, для всей Шотландии.
«Теперь те, кто подозревал его в совершении убийства, должны пожалеть о своем поведении», — с улыбкой подумала Фиона и вновь заснула.
На следующий день Фиона нисколько не удивилась, когда миссис Мередит сообщила ей, что они с Мэри-Роуз должны срочно покинуть замок. Для их отъезда во владение графа все уже было готово, а графиня с нетерпением ждала гостей.
Фиона надеялась, что до отбытия ей выдастся возможность побыть с герцогом наедине, хотя бы совсем недолго. Но, войдя в дорожных одеждах за руку с маленькой Мэри-Роуз в центральную гостиную замка, она сразу поняла, что это невозможно.
Герцог шагнул им навстречу. Но был не один, а в компании графа и шести незнакомых ей мужчин величественного вида — важных представителей его клана. Все эти люди отказывали ему в дружбе и радушии на протяжении всех этих лет с момента исчезновения герцогини.
Герцог представил родственников Мэри-Роуз, а затем Фионе.
— Я решил отправить племянницу к матери графа Сельвея.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52