Он направился к двери, но Оливия остановила его. Голос ее по-прежнему звучал как чужой:— Дайте… нам, пожалуйста, время… подумать над… вашим предложением.Некоторое время герцог колебался, и девушке уже показалось, что он готов ответить отказом. Но он сказал:— Вы можете сообщить мне о своем решении вечером, а теперь — все. У меня нет больше времени выслушивать ваши аргументы!С этими словами он вышел из кабинета, сильно хлопнув за собой дверью. Оливия взглянула на Джеральда.Невероятно! — прошептала она.Джеральд ничего не ответил. Он прошел через комнату и подошел к открытому окну.— Что же нам делать? — продолжала девушка. — Если… мы… откажемся, он… вышвырнет нас на… улицу, и мы… умрем с голоду, как эти… несчастные пенсионеры.— Пенсионеры? — переспросил Джеральд.— Да, эти несчастные… смогли выжить только благодаря тому, что поверенный выплатил… какую-то часть их жалкого пособия еще до… его приезда сюда, а ведь большинство… из них и так… голодает…Лицо Джеральда стало еще ожесточеннее. Затем он проговорил:— У меня долги — почти на десять тысяч фунтов. Если я не заплачу их, меня посадят в тюрьму.Девушка громко вскрикнула:— В тюрьму? О чем ты, Джерри?— Да, в долговую яму на Флитстрит. По правде говоря, я предпочту скорее умереть. Оливия вскочила на ноги.— Пойду… домой! Я не… могу здесь ни о чем думать. Наверное, хотя он мне ничего и не сказал, я могу забрать… с собой Тони.— А что случилось с Тони?— Он катался на одной из лошадей герцога, а грумы… которых он привез с собой из Лондона, решили… что он хочет… украсть ее. И теперь он… сидит под арестом в конюшне.Джеральд отвернулся от окна и протер рукой лоб.— Нелепость! Все происходящее абсурдно как в дешевом бульварном романе. Кто поверит, что это правда?— И тем не менее… это правда! — произнесла Оливия чуть слышно. — А… сейчас я должна… идти домой и подумать о случившемся.— Я пойду с тобой! Если я останусь здесь, боюсь, не выдержу и ударю своего брата. Чего он, впрочем, и заслуживает.Оливия открыла дверь.— Пойдем… если хочешь! Но предупреждаю… тебя… в доме нечего… есть.Джеральд стиснул зубы. Помолчав, он сказал:— Не горюй! Что-нибудь придумаем.Миссис Бэнкс все еще здесь?— Конечно… а где же ей быть? Я не… могу представить себе Чэд… без миссис Бэнкс.— И я тоже! — согласился молодой человек. Он взял девушку под руку, и они молча пошли по коридору. Антона нигде не было видно. Они направились в сторону кухни. Но еще не дойдя до подсобных помещений, столкнулись с мистером Бэнтиком, выходящим из конторы.— О, вот и вы, мисс Оливия! — произнес секретарь.— Я слышал, вы были у хозяина, я хотел бы поговорить с вами.Он говорил торопливо, не поднимая глаз на девушку, и Оливия сразу же заподозрила неладное.— Я… мне… нужно срочно… домой, мистер Бэнтик!— Пожалуйста! Прошу вас! Зайдите в контору! Всего на пару минут!— Хорошо! — согласилась Оливия. Она зашла в контору. Это была просторная комната со множеством сейфов и шкафов, где хранились все документы, касающиеся имения и хозяйства. На стенах висели карты земельных угодий, принадлежащих герцогам Чэдвудам.Имение обслуживали восемь деревень и шесть ферм, не считая фермы в самом Чэде. На картах были также обозначены лесные массивы, принадлежащие герцогу. На землях, которыми владели Чэдвуды, имелось также озеро, несколько речушек, множество прудов и искусственных водоемов на фермах.Оливия села в кресло возле конторки, за которой мистер Бэнтик составлял отчеты для нового хозяина. Он вел все дела в имении — расчеты, бюджет, жалование для слуг, работающих в доме, и тех, кто трудился по найму в деревне и на фермах.Джерри молча остановился возле карт и начал пристально рассматривать их. «Наверное, он сравнивает свои долги, — подумала она, — с теми несметными богатствами, которыми владеет его брат.»— Что случилось, мистер Бэнтик? — спросила она мягко. — Я вижу, вы чем-то взволнованы.— Да, это так, мисс Оливия. Не знаю, что и делать. И поэтому прошу вас помочь мне!— Я сделаю все, что в моих силах.Мистер Бэнтик молча протянул ей через стол лист бумаги. Он весь был испещрен именами и фамилиями, а внизу Оливия увидела подпись герцога.— Что это?— Вчера вечером его сиятельство уведомил меня, что отныне никто из тех, кто не достиг семидесяти лет, не будет получать ни пособий, ни пенсий.— Не будет? — воскликнула Оливия.— Нет! Вот список тех, кому не исполнилось семидесяти лет.Оливия взяла список и прочитала первое имя.— Но миссис Хантер не в состоянии работать! Она вообще не выходит из дома!Мистер Бэнтик промолчал, и Оливия продолжила:— Мистер Уолтон! Да, ему только шестьдесят восемь, но у него больное сердце! Врач не разрешает ему ходить даже в лавку. На что, спрашивается, он будет жить?Бэнтик опять ничего не ответил. Девушка зачитала следующее имя:— Миссис Чэпман — шестьдесят пять лет. Но она… слепа! Совершенно ничего не видит. Она не может сама даже купить себе продукты. Это всегда кто-то делает для нее.— Я говорил его сиятельству, но он не стал слушать.Оливия пробежала глазами весь список.— Миссис Данман. Ей только шестьдесят один год, но у нее на содержании двое внуков-сирот. И у нее слабое здоровье. Если она не сможет поставить детей на ноги, то они попадут в приют!Голос ее прервался. Она вдруг вспомнила, что такую же участь герцог уготовил и для Вэнди. Еще одно имя — Ник Хоувел — сорок семь лет.— Боже мой! Разве вы не сказали герцогу, что он душевнобольной? И таким был с рождения. Мой отец выхлопотал для него отдельный домик, потому что в собственной семье от него отказались!— Я знаю это, мисс Оливия. И к тому же он совсем безвредный!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35