— Та женщина, о которой я рассказывала, дала мне порошок, который я подсыпала в вечернюю еду. Она сказала, что от этого никакого вреда не будет.
— Так это была ее идея, что моя супруга должна отправиться на поиски Монарха? — едва сдерживаясь, зарычал лорд Ротвин.
— Она посоветовала мне сказать, что произошел несчастный случай, в результате которого собака пострадала.
— А какая сумма была обещана Генри?
— Пять фунтов, сэр, — пробормотал слуга. Секунду помолчав, его светлость произнес:
— Не говорили ли леди и джентльмен еще о чем-либо? О чем-нибудь другом, кроме наставлений вам? Подумайте, это очень важно.
Эльзи посмотрела на Генри, который внимательно изучал носки своих ботинок. Помедлив, горничная сказала:
— Когда я уходила из комнаты, мне показалось, что джентльмен сказал то ли «прилив», то ли «отлив».
Лорд Ротвин непроизвольно вскрикнул. Затем, растолкав слуг, он бросился к двери и сбежал вниз по ступенькам. Следом за хозяином бросился Монарх.
Лакей подал господину плащ и шляпу и открыл перед ним дверь. У крыльца стоял экипаж. Вскочив в карету, лорд Ротвин крикнул:
— В гавань! Живо!
Только захлопнув за собой дверцу кареты, когда лошади уже несли во всю прыть, его светлость обнаружил, что за ним, на заднем сиденье примостился Монарх.
Лалите показалось, что ее увезли далеко-далеко от дома. Она была слишком запугана, чтобы даже пытаться пошевелиться, несмотря на то, что ее нещадно трясло на ухабах. Веревка глубоко врезалась ей в икры, девушке было тяжело дышать из-за плотной материи, наброшенной ей на голову.
Лалита хотела было поразмыслить над своим бедственным положением, но голова ее, казалось, была набита войлоком, и в нее не лезло ничего, кроме одного одуряющего и отупляющего страха.
Куда ее везут? Неожиданно она подумала, что догадывается, кто выкрал ее и куда ее везут. Ее везут в чужие края, чтобы предложить главному скупщику живого товара. Она была слишком невинна и слишком юна, чтобы представить себе, что произойдет, как только ее выставят на продажу, но она догадывалась, что будущее, которое ее ждет, намного тяжелее всего, что она может представить. Но что хуже всего — ее никто не сможет разыскать, и она никогда не увидит лорда Ротвина.
Девушка задумалась о том, как ничтожно мало сможет она вспомнить, будучи разлученной со своим супругом: его поцелуй, когда он принял ее за Софи, тяжесть его головы на своей груди, когда он, раненый, прижался к ней в хижине лесорубов.
Достаточно ли этих воспоминаний, чтобы жить ими всю оставшуюся жизнь? Чтобы продержаться в ужасе грядущих событий?
Потом девушка задумалась над тем, будет ли у лорда Ротвина возможность разыскать ее после того, как ее уже продадут? Посчитает ли он необходимым отправиться разыскивать ее через пролив или он так и не догадается, что с ней произошло? А может быть… он решит, что она снова сбежала… Но нет… разве может он так решить, после того как они провели прекрасный вечер вдвоем и он видел, как она тронута его дарами. И тут девушка снова вспомнила момент, когда их беседа была прервана. « Лалита!» — произнес он странным бархатным голосом.
— Вы будете смеяться над моей сентиментальностью, — сказала ему тогда Лалита.
— Я не смеюсь, я хочу сказать вам… — и тут их прервали. Интересно, что же он все-таки намеревался сказать ей?
Лалита припомнила его взгляд, который заставил ее мысленно содрогнуться. Выражение этого взгляда она не смогла бы передать словами, но это было замечательно! Он смотрел на нее тогда, будто пытался взглядом выразить то, что она всю жизнь мечтала услышать и ни разу не слышала наяву.
Но, может быть, она ошибалась? Может быть, она была ослеплена своей любовью к нему? Она так сильно любила его, что даже быть рядом с ним было для нее счастьем, его присутствие заставляло вибрировать тайники ее души.
А теперь… она никогда не узнает ответов на те вопросы, которые волновали ее больше всего на свете. Ее отняли от него! Она никогда не увидит его! Будущее представлялось Лалите даже ужаснее прошлого, в котором ее мучила мачеха. Девушка едва не застонала, но, вовремя спохватившись, испугалась, что сейчас ее начнут бить.
— Неужели мне не удастся избежать этого ужаса? — спросила себя Лалита, и ей показалось, что в ответ кто-то насмешливо и цинично произнес:
— Только смерть спасет тебя.
Именно в этот момент Лалита и осознала, что, если ее украли и везут продавать в чужую страну, где ее будут унижать и обесчещивать, ей лучше умереть. Теперь она задумалась над тем, будет ли ей трудно лишить себя жизни и как это сделать. Пистолета в ее распоряжении точно не будет, очевидно ножей пленникам не разрешат иметь при себе. Тогда как она сможет расстаться с жизнью? Но она все равно сделает это, когда будет абсолютно уверена, что лорд Рот-вин не сможет прийти ей на помощь. Но что почувствует он, если, преследуя ее недоброжелателей, в конце концов найдет ее труп?
Грустная мысль пришла ей в голову: он почувствует облегчение. Она перестанет быть бременем для него, она перестанет доставлять ему все новые и новые хлопоты. Зачем ему связывать свою жизнь с жизнью женщины, которая невольно приносит ему одни беды? Неожиданно Лалита вспомнила, что она до сих пор не знает, чем закончился его разговор с Софи. Почему, оставив Софи в Рот-Парке, он бросился разыскивать ее, Лалиту? Софи была в полной уверенности, что единственное, что нужно лорду Ротвину, так это ее любовь, получив которую, он перестанет думать обо всем на свете. Но он все-таки оставил Софи и бросился вдогонку за ней и настиг ее довольно быстро. Если бы она уехала в Норфолк, лорду Ротвину было бы значительно труднее разыскать ее, ведь он не знает, где живет ее няня и кормилица.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52