— Мало ли что может наговорить человек, разъяренный тем, что его осудили за убийство, — холодно заметил герцог.— Почему… почему его не… гильотинировали? — еле слышно спросила Сирилла. На мгновение возникла пауза.— Это было убийство из ревности, а суд очень снисходителен в подобных ситуациях.Сирилла собралась что-то сказать, но герцог остановил ее:— Я не желаю больше говорить об этом. Ты бы ни о чем не узнала, если бы Пьер не кудахтал вокруг меня как курица. Забудь обо всем, Сирилла. Савинь — самое безопасное место в мире, и мы можем ни о чем не тревожиться, так как наши жизни находятся в надежных руках Пьера.При этих словах он бросил многозначительный взгляд на своего казначея, и тот понял, что ему следует оставить их вдвоем.— Прошу прощения, монсеньер, за то, что поднял этот вопрос, — сказал Пьер. — Теперь я вижу, что проявил излишнее беспокойство.Он поклонился и ушел. Сирилла подняла глаза на герцога.— Пожалуйста, монсеньер, — проговорила она, — будьте осторожны. Если с вами что-то случится… я не смогу жить и буду… молить Бога послать мне смерть! Глава 6 Когда они после ужина направились в гостиную, Сирилла обратилась к герцогу:— Пожалуйста, монсеньер, расскажите мне, что вы сделали.Он понял, что именно ее интересует и, расположившись в кресле, сказал:— Я уволил управляющего виноградниками и своего агента. Они оба были прекрасно осведомлены о том, что творилось в Токсизе.— Я очень рада, — проговорила Сирилла. — Мне было очень тяжело при мысли, что жители деревни так ужасно страдали. Возможно, и в других деревнях происходит нечто подобное.— Я прослежу, чтобы это больше не повторилось, — заверил ее герцог. — Управляющий приехал из Бордо, у него была отличная рекомендация. Но мне кажется, будет гораздо мудрее доверить свои виноградники жителю нашей провинции, который знает особенности Турена.— Папа всегда говорил, что люди, которые знают нашу местную специфику, гораздо полезнее тех, кто прибыл из других провинций Франции.— Твой отец прав, — согласился герцог, — и, надеюсь, в будущем тебе, Сирилла, не придется тревожиться за состояние нашего поместья.Наступила тишина. Взглянув на выразительное лицо Сириллы, герцог понял, что она чем-то встревожена.— В чем дело? — спросил он.Она колебалась.— Мне не хотелось бы… беспокоить вас, — тихо проговорила она.— Кажется, ты хочешь мне что-то сказать, — настаивал герцог, — прошу тебя, Сирилла, не надо скрывать от меня правду. Она все еще не решалась.— В конце концов, ты моя жена, — добавил он, — и ты, так же как и я, заинтересована во всем, что касается дома или поместья, и несешь за это ответственность.— Я совсем забыла об этом, — простодушно ответила она.— Но ведь дело обстоит именно так, — продолжал герцог. — А теперь скажи, что тебя тревожит?— Я знаю, что не должна… слушать болтовню слуг, — очень тихо начала Сирилла, — но они все время о чем-то рассказывают… в том числе и моя горничная Мари. Она говорит без остановки, когда одевает меня.— Представляю! — улыбнулся герцог. — Густав, мой камердинер, очень часто читает мне лекции!— Брат Мари служит на конюшне, — сказала Сирилла. — Он говорит, что, когда вас здесь нет, лошадей… часто не тренируют, а иногда… на них вообще не обращают внимания.— Что значит» не обращают внимания «? — резко спросил герцог.— Как я поняла, ваш старший грум очень стар, — ответила Сирилла, — и зимой страдает от ревматизма. Поэтому он всю работу сваливает на своего помощника, который страшно ленив. Случается, что лошадей почти не кормят, забывают напоить.Рассказывая об этом, Сирилла не смотрела на герцога. Она была озадачена тем, что ей приходится сообщать ему о подобных вещах. То, что конюшни оказались в плохом состоянии, казалось ей странным, так как она считала, будто все, что имело отношение к герцогу, должно быть идеальным.Герцог поднялся.— Черт побери! — вскричал он. — Почему они не могут хорошо служить мне?В его голосе звучала такая ярость, что Сирилла засомневалась, стоит ли ей продолжать.— Однажды мама сказала, — заметила она, — что слуги похожи на актеров. Им нужны аплодисменты, или, другими словами, их надо хвалить. В противном случае они будут считать, что нет смысла хорошо играть, если вокруг нет зрителей, которые могли бы по достоинству оценить представление!Герцог подошел к камину и облокотился на полку.— Ты еще раз даешь мне понять, — проговорил он, — что мои конюшни, как и мои виноградники, требуют моего пристального внимания.— Я не хотела… расстраивать вас, — ответила Сирилла, — но ведь это действительно так. Если сад хорошо ухожен, но некому отметить этот факт, зачем садовникам стараться и утруждать себя?Помолчав, Сирилла добавила:— Ведь вас здесь… не бывает, а кого, кроме вас, может… волновать, как… ухаживают за лошадьми?Хотя Сирилла не видела лица герцога, она была уверена, что он сердится.— Пожалуйста, — взмолилась она, — не сердитесь на меня. Вы же сами… сказали, чтобы я была… откровенна с вами.— Я хочу, чтобы ты всегда говорила мне всю правду, — ответил герцог, — полагаю, Сирилла, ты всегда будешь честна со мной.— Да, — проговорила она, — вы сами знаете, что вам я никогда не буду лгать.— Ты совсем не похожа на других женщин, — цинично заметил герцог.— Ваши слова звучат не как комплимент, — сказала Сирилла. — Я понимаю, что… не отвечаю вашим требованиям… что я скучна по сравнению с… умными и, красивыми женщинами, с которыми вы общаетесь в Париже.Глубокая тоска, звучавшая в ее голосе, тронула герцога. Казалось, он хотел что-то сказать, но передумал.— У тебя был трудный день, Сирилла, — напомнил он, — ты, должно быть, устала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46