Может быть, я пристрастна, но считаю Вейна прекрасным человеком, достойным любви. Мне всегда хотелось, чтобы он нашел жену, которая будет о нем заботиться. Каролина взглянула на нее с удивлением:— Значит, вы на меня не сердитесь?— Нисколько. Вы понравились мне с того самого момента, как я увидела ваше хорошенькое личико, а за короткое время, что вы здесь пробыли, я полюбила вас. Никому другому я не доверила бы счастье сына.— Благодарю вас, мадам.Каролина внезапно наклонилась и поцеловала руку, сжимающую ее ладонь.— Дорогая моя! — воскликнула леди Брикон со слезами на глазах. — Поцелуйте меня, как полагается.Каролина губами коснулась мягкой нежной щеки; в следующий момент, когда леди Брикон отпустила ее руку, она сказала:— Мадам, для меня действительно большая честь, что вы поверили мне.— Я убеждена, что вы этого достойны, — ответила леди Брикон. — Я даже не спрашиваю вас о причине такой спешки и не буду говорить, что это кажется мне неподобающим; вы с Вейном должны следовать велению собственных сердец. Я буду лишь молиться за вас.В безыскусной простоте, с какой она сказала это, было нечто такое, отчего у Каролины неожиданно перехватило горло.— О мадам, вы слишком добры! Я этого не заслужила.— Нет, Каролина, не говорите так. Ведь если вы пошли на это, как сами мне признались, потому что любите Вейна, то я действительно понимаю вас. Мы все способны на необычные и воистину серьезные поступки, если они совершаются ради того, кого мы любим искренне и всем сердцем. Слова ее эхом отозвались в памяти Каролины.— Мадам, знаете, мой отец сказал почти то же самое. Он сказал, что ради того, кого мы любим, можно пойти на любую жертву, на любой риск.— Ваш отец прав, — мягко отозвалась леди Брикон. — Можно пойти на любой риск.— Тогда я уверена, что поступаю правильно, — сказала Каролина. — Благодарю вас, мадам. А теперь я должна вас покинуть.— Одну минутку, — остановила ее леди Брикон. — Будьте добры, дорогая, потяните за шнур звонка.Каролина исполнила просьбу. Она услышала, как в соседней комнате слабо звякнул колокольчик. Почти тотчас между спальнями отворилась дверь, и Доркас, совершенно одетая, вошла в комнату. Леди Брикон взглянула на служанку и на ее лице прочла ответ на свой невысказанный вопрос.— Значит, ты все слышала, Доркас? Принеси фамильную фату для ее милости и мою шкатулку с драгоценностями.От тлеющих угольков в камине Доркас зажгла тонкую свечку и поднесла ее к свечам на каминной полке. Теплый золотистый свет разогнал тени. Из большого комода, стоявшего в дальнем конце комнаты, она принесла к постели что-то, тщательно упакованное в белую бумагу.— Дорогая моя, это фамильная фата, — объяснила леди Брикон. — Мне хочется, чтобы вы надели ее, когда будете венчаться с Вейном. Я тоже венчалась в ней, как и многие поколения невест в Бриконе.— Я с радостью надену ее, — просто ответила Каролина. Доркас опять прошла через всю комнату и на этот раз вернулась с большой квадратной шкатулкой для драгоценностей, обтянутой синей кожей с инициалами леди Брикон, увенчанными геральдической короной. Она поставила ее рядом с постелью и протянула ее милости ключ.— Много лет минуло с тех пор, как я видела свои драгоценности, не говоря уже о том, чтобы их носить, — вздохнула леди Брикон. — Это мои собственные. Фамильные драгоценности хранятся в Лондонском банке.Она открыла шкатулку, и Каролина увидела кольца, браслеты, броши, мерцающие на подушечках из бархата. Леди Брикон подняла верхний ряд и со дна достала бриллиантовую диадему. Диадема была изумительной работы. Камни были удивительно искусно обработаны в форме цветов; при свете свечей они засверкали и, казалось, подрагивали, словно живые, когда леди Брикон передавала переливающуюся корону в руки Каролины.— Мой свадебный подарок будущей дочери, — произнесла леди Брикон.— Но, мадам, разве я могу принять это? — запротестовала Каролина.— Я хочу, чтобы эта вещь была у вас, — твердо сказала леди Брикон. — Это моя собственность и лучшее из того, что я могу подарить.— Тогда я благодарю вас, мадам, от всего сердца, — мягко ответила Каролина и вновь наклонилась и поцеловала леди Брикон в щеку.Взяв кружевную фату, она пожелала доброй ночи и направилась к дверям. Доркас открыла ей и, к удивлению Каролины, тоже вышла в коридор. Она явно хотела что-то сказать так, чтобы не слышала леди Брикон, и Каролина молча ждала. Доркас казалась еще более высокой и костлявой, чем всегда, но, когда она заговорила, голос ее звучал мягче обычного.— Хочу пожелать вашей милости всяческого счастья.— Спасибо, Доркас.— Вы найдете его, миледи, потому что обладаете редким мужеством, — неожиданно добавила служанка. — Не пугайтесь, с какими бы странностями вашей милости не пришлось столкнуться.Казалось, слова с трудом выходили из ее губ, словно она говорила наперекор привычке молчать.— Спасибо, Доркас, — серьезно ответила Каролина. — Я постараюсь не пугаться.— Да, постарайтесь, миледи, — сдержанно произнесла Доркас, — ведь бывает, что на самом деле все не так, как кажется.Каролина хотела спросить Доркас, что означает столь загадочная фраза, но, прежде, чем она успела задать вопрос, служанка вошла обратно в спальню леди Брикон и тихо закрыла дверь.Каролина вернулась к себе. Ее ждала Мария, по-прежнему взволнованная и возбужденная.— Ох, миледи, я вся дрожу, ведь кто знает, куда вы подевались! Что это в руках у вашей милости?Каролина отдала Марии диадему и фату.— Надень-ка все это, — велела она и села перед туалетным столиком.Мария развернула фату. Она была из тончайшего брюссельского кружева, нежная, словно паутинка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99