— Простите! — извинилась Илона. — Но не далее как вчера, глядя на гвардейцев во дворце, я подумала, какой у них напыщенный вид в новой форме, придуманной отцом! Жителям Витоци, наверное, доставило немалое удовольствие посмотреть на связанную охрану, сидящую в пруду, хотя для солдат это испытание не из приятных!
— Я лишь пытаюсь предупредить ваше королевское высочество, — осуждающе произнес полковник Сеаки, — что вам не следует заезжать на территорию Шароша. Вас могут подвергнуть оскорблению или, еще того хуже, похитить! — Помолчав, он выразительно добавил: — Разумеется, для того, чтобы принудить его величество отменить некоторые из новых законов!
— Что же это за новые законы, из-за которых поднялось столько шума?
Полковник замялся:
— Об этом, ваше королевское высочество, вам лучше расспросить короля.
— Вы же прекрасно понимаете, что я не стану к нему обращаться. Я боюсь отца не меньше, чем вы, полковник!
— О каком страхе идет речь? Я питаю к его величеству глубокое уважение и подчиняюсь всем его приказаниям.
— Но вы же боитесь его! — настаивала Илона. — Ну будьте же честны! Отец всем внушает страх. Вот почему, несмотря ни на что, мне было так хорошо все эти годы жить вдалеке от Добруджи! — Вздохнув, она огляделась. — Правда, мне очень не хватало этих невероятно красивых мест и, конечно, наших замечательных лошадей!
Наклонившись вперед, она ласково потрепала загривок коня, выпрямилась и решительно произнесла:
— Скажите мне правду, полковник, а потом мы поскачем галопом по этой прекрасной земле!
Полковник потеплевшим взглядом окинул девушку:
— Что ж, извольте. Знайте, принцесса: большую часть населения взбесили два закона. Во-первых, король потребовал от каждого землевладельца половину урожая отдавать государству!
— Иными словами… ему! — тихо произнесла Илона.
— Во-вторых, — продолжал полковник, проигнорировав замечание девушки, он под страхом смерти изгнал всех цыган.
— Но это же смешно! — воскликнула Илона. — Цыгане всегда жили в мире с нами. Я помню, мама рассказывала мне, как жестоко с ними обращались в Румынии и каким страшным пыткам их подвергали. — Подумав, она добавила: — В Венгрии их тоже преследовали еще со времен Марии Терезии, а затем Иозефа II.
— Это правда, принцесса, — пробормотал майор Касса.
— Но они всегда были неотъемлемой частью нашей жизни!
— Король распорядился, чтобы они покинули страну, — заметил полковник Сеаки.
— Но куда же они пойдут? Разве что в Россию, но русские нас не любят и вряд ли примут наших цыган.
— Принц Аладар приводил королю убедительные доводы против этого решения.
— А он, конечно, и слушать не стал! — прошептала Илона.
— В последнее время принят ряд других законов, вызвавших немалые разногласия. Армию, конечно, укрепляют, но ситуация, скажу честно, не из благоприятных.
Илона улыбнулась офицерам: — Ничего удивительного! Благодарю вас, господа, за рассказ. Не беспокойтесь, я не злоупотреблю вашим доверием. — Посмотрев вдаль, она сказала: — А теперь я хочу мчаться во весь опор и забыть обо всем, кроме одного — что это самое красивое место на свете!
Она коснулась коня кнутом, и он резко пустился галопом по заросшей травой степи.
Под громкий стук копыт Илона думала, что нет ничего более приятного, чем быстрая езда верхом.
По дороге к дому она невольно бросала взгляды на работающих в полях крестьян, и ее поразил их мрачный и угрюмый вид. Неужели ей изменила память? Ведь она всегда представляла своих соотечественников доброжелательными, улыбающимися людьми!
Ничто здесь не изменилось: те же деревянные дома с балконами, утопающими в цветах, расписные вывески придорожных гостиниц, прекрасные сады, где любили собираться посетители, чтобы насладиться прекрасным местным вином. Стояла пора цветения акаций, придававших пейзажу необыкновенную красоту. По-прежнему в полях паслись стада коров с белыми рогами, иногда перевязанными бантами, отары шерстистых овец и табуны черно-белых жеребят.
Местные женщины в ярких юбках и с косами до колен отличались самобытной красотой, мужчины же имели живописно-лихой вид благодаря гусарского типа курткам, небрежно свисающим с плеч, красным поясам и круглым фетровым шляпам с залихватски задранными полями. На некоторых из них были высокие сапоги со шпорами, и Илона знала, что лучших наездников не сыскать ни в одной стране.
Все выглядело так же, как и прежде, но все же чего-то не хватало! Наконец она поняла, в чем дело.
Жители Добруджи всегда связывались в ее сознании с музыкой, песнями и смехом. Они пели за работой в поле, пели ведя на пастбище скот, пели возвращаясь с охоты с добычей, обычно серной или оленем. Теперь же казалось, что на всей земле стояла тишина, а одежда крестян выглядела поношенной и убогой.
Цыгане и прежде часто ходили в лохмотьях, но не крестьяне, которые всегда очень следили за своей внешностью.
Илона со своим эскортом приближалась к дворцу — великолепному зданию, вот уже несколько веков возвышающемуся над равниной.
Каждый следующий монарх перестраивал дворец по своему вкусу, но особое рвение показал дед Илоны, украсивший его различными башнями и башенками, не забыв при этом сделать его неприступной крепостью.
Однако это не повредило дворцу и он выглядел очень живописным и нарядным. Но только издали. Вблизи же все строение зловеще напоминало о тех днях, когда защитникам крепости выгоднее всего было находиться выше противника, имея прекрасный обзор и удобную позицию для стрельбы.
Чтобы дворец не производил устрашающего впечатления, бабушка Илоны насадила вокруг него деревья, и теперь, когда цвели миндаль и персики, башни и шпили поднимались над ними, как бесплотная мечта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38