Она выглядела очень привлекательной в дорогой меховой шубе, подаренной герцогом, в маленькой шляпке из того же меха, из-под которой, как тогда было модно, выбивались с боков ее пушистые белокурые волосы.
Губы Долли были соблазнительно малиновыми, ее кожа — ослепительно белой с легким румянцем, а голубые глаза, казалось, впитали в себя бирюзу склонившегося над палубой неба.
— Бак! — воскликнула она, впорхнув к нему, подобно свежему бризу, проносившемуся над Турцией со снежных равнин России. — Я ждала тебя наверху! Пойдем полюбуемся на город! Какое очаровательное зрелище!
В свете была распространена возвышенно-экзальтированная манера разговора, а Долли была модницей во всем.
— Там слишком холодно! — ответил герцог. — Не понимаю, почему мы не остались в Монте-Карло, там по крайней мере теплее.
— Но не так прекрасно, как здесь! — сказала Долли. — Во всяком случае, теперь мы сможем посетить дворец султана и даже увидеть его гарем!
Коротко рассмеявшись, она опустилась на подлокотник кресла, в котором сидел герцог, и сказала:
— Тебе, конечно, будет жаль, что там нет теперь пленительных хбури, но ведь интересно же посмотреть место, где они когда-то обитали. Хотела бы я знать секрет их привлекательности!
— На этот вопрос нетрудно ответить, — рассмеялся Гарри.
— Не думаю, — сказала Долли. — Джордж читал книги о Константинополе и говорил, что каждая новенькая, прибывающая в гарем, должна была пройти так называемую «школу любви», прежде чем быть представленной султану. Хотела бы я знать, что они там постигали.
— Сомневаюсь, что тебе бы это очень понравилось, — холодно сказал герцог. — Между прочим, в наказание за нерадивое обучение тебе могли привязать свинец к ногам и бросить в Босфор. Для этого содержали специальных слуг.
— Не собираешься ли ты поступить со мной точно так же, когда я надоем тебе? — спросила Долли. — Поскольку я не умею плавать, тебе не обязательно привязывать груз к моим ногам, Достаточно столкнуть меня за борт!
Говоря это, она, кажется, ждала от герцога бурных протестов и уверений, что ей ничего такого не грозит. Но вместо этого он сказал:
— Это довольно неплохой способ освободиться от вещей, которые больше не нужны в плавании!
— Ты сегодня ужасно противный, — запротестовала Долли, — и я не хочу больше тратить время на разговоры.
Лучше любоваться минаретами и куполами, и если ты не будешь рассказывать мне, каким мечетям они принадлежат, то я найду кого-нибудь, кто поможет мне в этом!
Она вновь не добилась желаемой реакции герцога, который опять уклонился от приманки. Он только сказал:
— Попроси об этом капитана. Он хорошо знает здешние края, и вообще он — кладезь информации.
Долли надула свои алые губки.
— Ты что-то не в духе, мой любимый, и у меня от этого портится настроение, так что я возвращаюсь на палубу. Присоединяйся к нам, когда будешь чуть повеселее.
Говоря это, Долли дотронулась до руки герцога, но поскольку он не спешил отреагировать на ее жест, она встала и, пройдя через салон мимо Гарри Нантона, одарила его ослепительной улыбкой.
Она, несомненно, была прелестна, но уже не в первый раз Гарри подумал, что в Долли чего-то не хватает и это делает ее чуть простоватой, в то время как ей хочется видеть в себе натуру неординарную.
Герцог вновь взял газету, лежавшую рядом с ним на полу, и Гарри почувствовал, что он хочет остаться один, поэтому тоже покинул салон и, надев теплое пальто, вышел на палубу.
Долли с Нэнси и Джорджем Рэдстоками стояли, облокотившись о поручень, и глядели на мечеть Сулеймана Величественного: очертания четырех остроконечных минаретов живописно вырисовывались на фоне голубого неба.
С палубы действительно открывался великолепный вид.
Волны в бухте Золотой Рог переливались на солнце и отражали голубизну неба, Все же было довольно холодно, Долли и Нэнси кутались в меховые шубы и, чтобы согреть ножки в шелковых чулках, время от времени ударяли их друг о друга.
— Как только мы причалим, я сойду на берег, — сказала Долли.
— К тому времени будет уже слишком поздно, — заметил Джордж Рэдсток. — Придется подождать до завтра. Думаю, что базары не очень подходящее место для вечерней прогулки.
— Да и найдем ли мы там украшения? — сказала Долли.
— А есть ли они вообще здесь? — ответил Джордж Рэдсток. — Признаться, мне кажется, что мы опоздали.
— Опоздали?
— Революция в России произошла в 1917 году, семь лет назад, — объяснил Джордж. — Очевидно, что не все аристократы сразу покинули Россию, те, кто спасся от большевиков, должны были прибыть в Константинополь не позднее двух или трех лет после этого. Так что, они наверняка уже продали свои драгоценности.
— Вы расстраиваете меня, — сказала Сердито Долли. — Знакомые в Лондоне говорили мне, что видели недавно в продаже фантастические ожерелья, диадемы и броши, но у них не было столько денег, чтобы купить их.
— Ну, если Бак пожелает, у тебя такой проблемы не будет, — сказал Гарри с легкой иронией.
— Конечно, он купит мне то, что я захочу, — ответила Долли, может быть, слишком поспешно, чтобы казаться вполне уверенной.
— Только убедись, что покупаешь подлинные вещи, — предупредил Гарри. — Бак не любит, когда его одурачивают.
Долли посмотрела на него, широко раскрыв глаза.
— Ты хочешь сказать, что здесь могут продавать подделки?
— А почему бы и нет? Восточный мастер — персона очень хитрая. Он вполне может всучить тебе изумруд, выточенный из зеленого стекла, или хрусталь под видом бриллианта.
— Надо быть крайне осторожными, — сказала Долли озабоченным голосом. — Ничто не расстроит Бака так, как подсунутая ему фальшивка!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44