— Отвезите эту леди на Керзон-стрит, — распорядился Лайл. — И тут же возвращайтесь.
— Слушаюсь, сэр, — ответил шофер. Когда Виола шагнула в экипаж, на мгновение из-под подола ее платья показался кончик кружевной нижней юбки и миниатюрная ножка, обутая в изящную лайковую туфельку.
Затем дверца за ней закрылась, экипаж тронулся в путь, а Рейберн Лайл вернулся в дом, находясь под сильным впечатлением от этой встречи.
«Никогда в жизни я не знакомился с женщиной при столь фантастических обстоятельствах!» — признался молодой человек самому себе.
Возвратившись в кабинет, он некоторое время смотрел на остатки невзорвавшейся бомбы, теперь напоминающие груду мусора.
Разве мог он подумать, выходя из палаты общин, что по возвращении домой его ждет такой сюрприз? Однако, как бы то ни было, надо первым делом убрать эту грязь с коврика у камина.
И он позвонил в колокольчик. Отдав распоряжения слугам, Лайл вспомнил еще об одной вещи — следует позаботиться о том, чтобы впредь в его дом нельзя было бы проникнуть столь беспрепятственно.
Как и было ему приказано, шофер высадил Виолу у начала Керзон-стрит, и девушка поспешно направилась к дому своей мачехи — высокому зданию с широкими ступенями и украшенной золотыми наконечниками оградой.
Только благодаря деньгам леди Брэндон семья смогла переехать в более просторное и внушительное жилище, чем то, что они занимали при жизни матери Виолы.
Девушка часто задавалась вопросом — а не было ли одной из причин вторичного брака отца его желание иметь большие деньги? Ведь до тех пор им с трудом удавалось сводить концы с концами.
Впрочем — и в этом Виола была твердо уверена.
— И все же вы должны попытаться, — убежденно произнес Лайл. — И помните — вы дали мне слово! Теперь, что бы ни случилось, я могу быть уверен, что вы его не нарушите?
— Нет, не нарушу, — тихо проговорила Виола. Он открыл дверь и пропустил ее вперед. Они вышли в холл, где по-прежнему не было ни души. Виола обернулась к Лайлу.
— Вы были так добры! — сказала она. — Еще раз большое спасибо. И знайте — я вас никогда не забуду!..
Лайл улыбнулся. Несколько минут они не отрываясь смотрели друг на друга, и молодому человеку показалось, что глаза Виолы стали еще прекраснее, чем были, когда на ее лице заиграла ответная улыбка.
Открыв парадную дверь, он проводил девушку до экипажа, который все еще стоял у входа.
— Отвезите эту леди на Керзон-стрит, — распорядился Лайл. — И тут же возвращайтесь.
— Слушаюсь, сэр, — ответил шофер. Когда Виола шагнула в экипаж, на мгновение из-под подола ее платья показался кончик кружевной нижней юбки и миниатюрная ножка, обутая в изящную лайковую туфельку.
Затем дверца за ней закрылась, экипаж тронулся в путь, а Рейберн Лайл вернулся в дом, находясь под сильным впечатлением от этой встречи.
«Никогда в жизни я не знакомился с женщиной при столь фантастических обстоятельствах!» — признался молодой человек самому себе.
Возвратившись в кабинет, он некоторое время смотрел на остатки невзорвавшейся бомбы, теперь напоминающие груду мусора.
Разве мог он подумать, выходя из палаты общин, что по возвращении домой его ждет такой сюрприз? Однако, как бы то ни было, надо первым делом убрать эту грязь с коврика у камина.
И он позвонил в колокольчик. Отдав распоряжения слугам, Лайл вспомнил еще об одной вещи — следует позаботиться о том, чтобы впредь в его дом нельзя было бы проникнуть столь беспрепятственно.
Как и было ему приказано, шофер высадил Виолу у начала Керзон-стрит, и девушка поспешно направилась к дому своей мачехи — высокому зданию с широкими ступенями и украшенной золотыми наконечниками оградой.
Только благодаря деньгам леди Брэндон семья смогла переехать в более просторное и внушительное жилище, чем то, что они занимали при жизни матери Виолы.
Девушка часто задавалась вопросом — а не было ли одной из причин вторичного брака отца его желание иметь большие деньги? Ведь до тех пор им с трудом удавалось сводить концы с концами.
Впрочем — и в этом Виола была твердо уверена, — идея данной женитьбы исходила не от самого сэра Ричарда, а от особы по имени Мейвис Селби.
С момента первого знакомства с сэром Ричардом эта дама вознамерилась выйти за него замуж во что бы то ни стало, а он, скорее из нежелания перечить и уступая ее напору, чем сгорая пылкой страстью, в конце концов позволил увлечь себя к алтарю.
А возможно, размышляла впоследствии Виола, отцом руководили и другие, более, практические соображения. Совершенно очевидно, что он считал свою дочь, оставшуюся без матери в возрасте одиннадцати лет, слишком непосильной для себя обузой.
Но Мейвис Селби никоим образом не могла заменить девочке мать. С первого момента, когда о Виоле начала заботиться мачеха, девочка почувствовала себя несчастной. И это ощущение не покидало ее все эти годы, хотя постороннему человеку трудно было бы понять ее переживания.
С самого раннего детства Виола росла в атмосфере доверия и духовной близости, которые связывали отца, мать и саму девочку. Эти чувства, так же как глубокую любовь, существовавшую между ними, было невозможно выразить словами, но она незримо присутствовала во всей их жизни.
Их объединяло нечто большее, чем просто родственные чувства. Все, что говорил или делал один из членов семьи, неизменно интересовало остальных и составляло в совокупности то, что называется семейным счастьем.
Со смертью матери эта восхитительная близость была утрачена. Позднее Виола пришла к выводу, что с того момента и в ее отце что-то умерло навеки.
Не прошло и трех лет с той поры, как она проводила на кладбище гроб с телом матери, как пришел черед отца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53