— Я чрезвычайно признательна за все те добрые слова, которые вы мне только что сказали, но ведь я помолвлена с Рейберном, а он вряд ли бы их одобрил!..
— Черт бы его побрал! — выругался граф, забыв о хороших манерах. — Он сумел обойти меня на самом финише, а я терпеть не могу проигрывать… Повторяю, Виола, вы мне нужны, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы заставить вас изменить свое решение до того, как вы станете женой Лайла!..
Виолу испугали слова графа, произнесенные им с такой настойчивостью. Стараясь сохранять достоинство, она поднялась с дивана и сказала:
— Надеюсь, ваша милость меня извинит — путешествие было таким утомительным… Могу я удалиться к себе в спальню?
— Да, конечно, если вы этого хотите, — вежливо отозвался граф. — Но знайте — в следующий раз вам так легко от меня не отделаться!..
Виола направилась к дверям, испытывая чувство невероятного облегчения.
Граф предупредительно распахнул их перед нею, но прежде чем выйти из гостиной, она бросила прощальный взгляд на Рейберна, который, сидя за столом, играл в бридж.
Виола помахала ему рукою, а он, приподнявшись, вежливо поклонился. Затем девушка вышла в мраморный холл. Граф последовал за нею.
Это ее ничуть не встревожило, так как Виола знала, что в холле наверняка находятся слуги, в обязанности которых входило зажигать свечи. Хотя в имении графа, как и во многих загородных домах знати, уже имелось электрическое освещение, по давней традиции гости поднимались к себе в спальни, неся в руках подсвечник со свечой.
Взяв у слуги изящный подсвечник, Виола протянула свободную руку графу и сказала:
— Спокойной ночи, милорд, и спасибо за то, что пригласили меня в ваш чудесный дом!
Он с силой стиснул ее пальцы и, так как вокруг были слуги, сказал лишь:
— Спокойной ночи!
После этого граф поцеловал руку Виолы. Хотя ей по-прежнему это было не слишком приятно, былого страха от его прикосновения она уже не испытывала.
Не оборачиваясь, девушка начала медленно подниматься по ступеням, чувствуя, что граф не сводит с нее глаз.
Войдя в свою спальню, Виола заперла дверь.
Воскресные газеты опубликовали сообщение о том, что в Париже скоропостижно скончался лорд Давенпорт. Рейберн чувствовал, что некоторые гости графа украдкой наблюдают за ним, ожидая его реакции на это печальное известие.
Многие задавались вопросом: знал ли молодой человек об этой трагедии еще в Лондоне, и если да, то почему он объявил о своей помолвке с Виолой Брэндон?
Дамы искали случая поговорить с Рейберном, надеясь в его поведении найти ответ на мучившую их загадку.
— Вряд ли эта утрата разобьет сердце Элоизы, — говорили одни.
— А вообще-то Джордж был весьма снисходительным мужем — никогда не возражал против того, чтобы жена имела любовника, да еще и сам часто и надолго отлучался из дому! — вторили им другие. И все при этом внимательно смотрели на Рейберна Лайла.
— Я полагаю, что леди Давенпорт была привязана к своему мужу гораздо сильнее, чем это казалось со стороны, — сухо ответил он, понимая, что ему не отвертеться от ответа.
Он понимал, что эти слова удивили его собеседниц, и теперь они недоумевали — неужели Рейберн Лайл так скоропалительно решил жениться потому, что Элоиза Давенпорт отвергла его?
В глубине души все присутствующие в Кроксдейл-Парке дамы, а особенно обе соседки Рейберна по столу, которые за обедом пытались флиртовать с ним, были убеждены, что ни одна женщина, которой он подарил свою благосклонность, не отвергнет его ради другого мужчины, а уж тем более ради мужа.
— А леди Давенпорт знает о вашей помолвке? — с любопытством спросила хорошенькая блондинка.
Рейберн промолчал — ему не хотелось посвящать кого-либо из гостей графа Кроксдейла в свои личные дела. На самом деле он написал Элоизе письмо и отправил его в Лондон с вечерней почтой.
В своем послании он благодарил ее за ту дружбу, которую она ему подарила, и выражал надежду, что будет счастлив с Виолой.
«Я чувствую, что пришла пора обзавестись женой, которая поможет мне в моей политической карьере, — писал далее Рейберн. — И Виола Брэндон как раз та девушка, которая чрезвычайно подходит мне в этом отношении — и во всех других!»
Письмо было составлено таким образом, что Элоиза была вольна понять его как угодно, а постороннему человеку, вздумай он заглянуть на эти страницы, и в голову не могло прийти, что автор письма и его получательница еще недавно были любовниками.
— О нашей помолвке любой человек узнает уже в понедельник, — спокойно ответил Рейберн в ответ на вопрос любопытной блондинки. — Сообщения появятся в разделе светской хроники «Тайме» и «Пост».
— Возможно, это ранит сердце Элоизы сильнее, чем смерть Джорджа, — высказала дерзкое предположение блондинка.
— Как вы, однако, язвительны! — с упреком произнес Рейберн.
— Но я ведь женщина, а большинство из них именно таковы, — задорно отозвалась она. — Ваша беда, мистер Лайл, заключается в том, что вы слишком привлекательны, а это не дает покоя нашему чувствительному полу!
— Ваши слова льстят моему мужскому самолюбию, — парировал он, — но весьма низко оценивают мои моральные принципы!
— Просто после женитьбы вам придется вести себя более осмотрительно, — посоветовала Рейберну неугомонная блондинка, — хотя бы первое время.
В последней фразе содержался совершенно откровенный намек. Впрочем, Рейберну и так было известно, что брачные узы не накладывали на мужчину слишком строгих обязательств.
С женщинами дело обстояло совсем иначе.
От них требовалось безукоризненное поведение по крайней мере в течение нескольких первых лет супружества, и лишь по окончании этого сорока.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53