Кроме того, они с искренней любовью улыба­лись князю.
Это и делало его подобным богу – привязан­ность и уважение.
«Должно быть, с моей стороны было очень по-детски полюбить его, – подумала Алета, ког­да принимала ванну. – Должно быть, на меня повлиял его блеск, да еще дворец, словно сошед­ший со страниц сказки».
В таком дворце, подумала она, мог бы жить принц ее мечты – если, конечно, он был бы князем Эстергази.
Она знала, что во дворце сто двадцать шесть комнат.
Князь Джозел много рассказывал о том, ка­ким прекрасным был дворец, когда его предок впервые построил его – например, за прошед­шие годы сгорела и не была восстановлена опера.
Алета попыталась высмеять себя за то, что была потрясена точно так, как ожидал князь.
«Я могла бы сказать ему, что Аинг тоже ве­лик – по-своему, – думала она, – и что его постройки гораздо старше!»
Тут она снова засмеялась, высмеивая свое ре­бячество.
Она вылезла из ванны.
Горничная помогла ей надеть одно из лучших привезенных с собой платьев – белое, расшитое мелкими блестками.
В этом платье Алета походила на цветок в капельках росы.
Впечатление усиливали искусственные белые цветы с блестками на лепестках, украшавшие вы­рез платья.
Блестки сияли и на небольшом турнюре, где цветы придерживали ниспадающие складки ши­фона.
На этот раз Алета не стала надевать никаких украшений.
Те же цветы, похожие на белые орхидеи, она приколола на голову. Когда она спустилась в са­лон, где перед ужином собрались все гости, ей показалось, что у князя Миклоша перехватило дыхание.
Несколько других мужчин, приглашенных на ужин, смотрели на нее с нескрываемым восхище­нием.
– Теперь я понимаю, почему дворец Эстергази стал еще красивее, чем раньше! – сказал Алете один из них.
Она улыбнулась комплименту. Сердце ее дрог­нуло, когда она заметила, что князь кажется очень сердитым.
Она поняла, что он ревнует.
Она подумала, как прекрасно было бы, если бы он любил ее так же, как она его.
Затем Алета сказала себе, что хочет слишком многого.
Разве могла она ожидать, что влюбится в пер­вого же красивого мужчину, которого встретит?
И разве могла она ожидать от него тех же чувств?
«Венгры очень романтичны, – повторяла она про себя. – Романтичны!»
Это, по ее мнению, означало, что они могут влюбляться в каждую симпатичную женщину на своем пути, хотя на самом деле она не будет ни­чего для них значить.
И, разумеется, так они и пропорхают всю жизнь, как бабочки – от цветка к цветку!
Они всегда будут надеяться, что завтра най­дут женщину еще прекраснее, чем та, которая по­встречалась сегодня.
«Я не должна забывать об этом», – сказала себе Алета.
В то же время она наслаждалась каждым ми­гом обеда.
Она обнаружила, что почти все мужчины за столом по очереди поднимали свой бокал в ее честь.
Прочие молодые женщины смотрели на Алету без особого восторга.
Алета знала, что в Лондоне на дебютанток обращают внимание только в одном случае – когда их представляют в Букингемском дворце.
Они посещают балы, куда их приглашают толь­ко потому, что их отцы что-то значат в обществе.
Но, как правило, их затмевают искушенные замужние красавицы, которых знает не только высший свет, но и все общество, и которых заме­чает принц Уэльский.
«Это мой звездный час, – сказала себе Але­та, – значит, я должна наслаждаться каждым его мигом».
Как и обещал князь, в огромном бело-золотом бальном зале играл цыганский оркестр.
Именно в этом зале Гайдн дирижировал на первом исполнении своей «Прощальной симфо­нии».
Алета никогда не видела зала красивее.
Украшавшие стены цветы были белыми, как ее платье. Высокие окна выходили в прекрасный сад.
В фонтанах были спрятаны лампы, и в их блеске вода взлетала к небу, к россыпи звезд.
Цыганский оркестр был в точности таким, как Алета и представляла.
Цыганки были одеты в яркие платья. В ушах у них были большие кольца, а на руках звенели многочисленные браслеты.
В красивые прически были вплетены красные ленты, украшенные золотом и драгоценными камнями, которые блестели и мерцали при каждом движении.
Музыка начиналась со звяканья цимбал, и ко­локольного позванивая тамбуринов. Потом она ста­новилась все громче, и вот уже мелодия цыганского танца взлетала к небу.
В центре комнаты молодые девушки и юноши рука об руку танцевали цыганские танцы.
Затем музыка изменилась, стала мягче и нежнее.
Князь обнял Алету за талию и провел ее в центр зала.
Все вокруг начали танцевать под музыку, став­шую вдруг такой красивой и романтичной.
Через некоторое время в ней снова появилось буйство, присущее цыганским мелодиям.
Танцующие двигались все быстрее и быстрее.
Алета обнаружила, что танцует с несколькими мужчинами сразу, но внезапно осталась с одним князем.
Он прижал ее ближе.
К своему удивлению, Алета обнаружила, что без труда повторяет его движения, хотя никогда прежде она не танцевала ничего подобного.
Все быстрее и быстрее становился ритм, все убыстрялись и убыстрялись движения танцоров.
Наконец танец стал еще быстрее, чем был, и Алета почувствовала себя так, словно они с кня­зем возносятся в небо.
Их ноги больше не касались земли, и они па­рили, словно птицы.
Танец был стремительным и веселым, и когда музыка, наконец, смолкла, у Алеты захватило дух.
Она чувствовала себя так, словно только, что упала с огромной высоты обратно на землю.
Рука князя Миклоша все еще лежала на ее талии.
Когда Алета подняла лицо и посмотрела на него, князь заметил, как бурно вздымается ее грудь под тонким шифоном платья.
Девушка увидела в глазах князя огонь, но ска­зала себе, что это наверняка от пристрастия к цыганской музыке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36