— В твоем возрасте уже пора позаботиться о продолжении рода.
Увидев гримасу на лице племянника, герцогиня рассмеялась:
— Я знаю, что ты слышал это уже сотни раз, но таков твой долг перед семьей, нравится тебе это или нет.
Она одарила его очаровательной улыбкой и добавила:
— Я много думала о том, кто годится тебе в жены, и решила, что это ни в коем случае не должна быть австрийка.
Миклош недоуменно поднял брови, и она пояснила:
— Чопорность и косность австрийцев превосходит всякие границы. А как страдает от них бедная императрица!
Герцогиня понизила голос:
— Как тяжело видеть ужасное отношение к нашей императрице ее престарелой свекрови и двора, который пляшет под дудку эрцгерцогини!
— Неужели все так плохо? — спросил Миклош просто потому, что надо было что-то сказать.
— И даже хуже! Императрица сама говорила мне, что чувствует себя счастливой, только когда приезжает в Венгрию.
Миклошу было это известно.
Он встречался с императрицей Елизаветой, которая в Будапеште считалась необыкновенной красавицей, и слышал от нее те же признания.
Согласно австро-венгерскому договору, девять месяцев в году она проводила в своей любимой стране.
Она всегда старалась приблизить к себе венгров и заменила весь штат прислуги, который подобрала для нее свекровь.
Миклошу совершенно не хотелось говорить о своей женитьбе, но он не знал, как этого избежать, и потому ответил:
— Хорошо, никаких австриек.
— Не сомневалась, что ты согласишься, — сказала герцогиня. — И конечно, никаких француженок: одному Богу известно, что стало с этой страной после последней войны. — Рассмеявшись, она добавила: — Само собой, я не хочу, чтобы ты женился на немке.
— Разумеется, — согласился Миклош.
Ему вспомнилась безнадежная скука, которую он испытывал на всех приемах, где были немецкие герцоги, графы или бароны, которые держали себя с важностью императоров.
С вымученной улыбкой Миклош сказал:
— Что ж, это значительно сужает область поиска. Похоже, тетя Катерина, мне придется вернуться домой и поискать себе невесту там.
— Там ты уже всех видел. И, думаю, ты согласишься со мной, что было бы непростительной ошибкой позволить венгерским девушкам вступить в борьбу за титул княгини Эстергази — если, конечно, ты в кого-нибудь из них не влюбишься.
Смятение, которое отразилось на лице Миклоша, не укрылось от герцогини, и, прежде чем он успел что-то сказать, она произнесла:
— Прости, Миклош. Я не хотела совать нос не в свое дело.
Она сразу поняла, что это значит. Мягко взяв Миклоша за локоть, герцогиня усадила его рядом с собой.
— Я вижу, что ты несчастен, — доверительно начала она.
Миклош не отвечал, и герцогиня продолжала:
— Много лет назад я пережила то же самое. Такое не забывается, и только время способно залечить душевную рану.
В ее голосе прозвучала неподдельная боль и такое искреннее участие, что Миклош невольно вздрогнул.
Ему вспомнилось, что еще в детстве он слышал историю несчастной любви Катерины к придворному послу.
Он совершенно забыл об этом, и только сейчас ему стало понятно, отчего эта уже немолодая женщина была так добра и отзывчива в отличие от других членов его семьи.
— Вы говорите, такое нельзя забыть, — сказал Миклош.
— Истинная любовь — это единственно возможный рай на земле. И даже если она была краткой, мы должны быть благодарны Богу. Ее голос дрогнул, и она умолкла.
Мгновение спустя Миклош сказал:
— Благодарю вас, тетя Катерина. Вы помогли мне удостовериться, что я не ошибся в своих чувствах.
— Разумеется, нет, — ответила герцогиня. — Но жизнь должна продолжаться. — Она помолчала, а потом произнесла совершенно другим тоном: — Вернемся к вопросу о национальности твоей будущей жены. Королева Виктория привела Британию к большому могуществу, а юные бело-розовые англичанки весьма привлекательны.
Она говорила, поигрывая павлиньим пером, и не смотрела на Миклоша, но, услышав его хриплый, изменившийся голос, повернула голову:
— Нет! Только не англичанка! — воскликнул Миклош.
Герцогиня поняла, что снова задела его, и сделала попытку сгладить свою невольную бестактность:
— Есть еще датчанки. Кроме того, герцогиня Уэльская с успехом заменила своему супругу потерянную им Джульетту.
Миклош попытался выдавить из себя улыбку, но не смог. Он поднялся и сказал:
— Я не могу говорить об этом сейчас, тетя Катерина. Может быть, продолжим этот разговор завтра?
Герцогиня протянула ему руку, и Миклош почтительно поцеловал ее.
— Я знаю, вы хотите помочь, — сказал он, — но сейчас мне лучше побыть одному.
Герцогиня поцеловала племянника в лоб и проводила его долгим, полным грусти взглядом.
Она любила Миклоша больше, чем других племянников и племянниц, и никогда не видела его таким несчастным.
Она догадывалась, что это его первая любовь, и знала, как она бывает мучительна, если все идет не так, как должно быть.
«Интересно, кто она?» — с любопытством подумала герцогиня.
Она не сомневалась, что только необыкновенная девушка способна покорить сердце ее племянника, которого с колыбели окружали красавицы.
— Надеюсь, что я смогу ему помочь, — тихонько произнесла она.
Но герцогиня по собственному опыту знала, что помочь ему может только время.
Миклош понимал, что ему придется остаться в Вене. Он должен дождаться приезда герцога. Выходить в город он не решался, потому что не был уверен, что сможет удержаться от желания увидеть Гизелу. Поэтому он весь день посвятил верховой езде.
Но образ любимой не выходил у него из головы. Каким-то таинственным образом он ощущал ее близость, а любовь придавала ему силы справляться с несчастьем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37