Тот с восторгом принял предложение отправиться в Лиму.
В то же время маркиз был уверен, что у него нет того чутья, которым, по его представлению, обладал Джеймс Танкомб.
Зато если их объединить, они составят прекрасный тандем, и полотна, которые они приобретут, безусловно, украсят его галерею.
Маркиз был в прекрасном расположении духа, когда в кабинет вошел Джеймс.
— Что я могу сделать для вас, Танкомб? — спросил маркиз.
Джимми объяснил, что он хотел бы послать в Кингз-Кип грума за гардеробом Николь.
— Кроме того, — добавил он, — я должен дать указания слугам на время моего отсутствия.
Маркиз согласился, что это разумно.
— Если у вас в поместье возникнут какие-то сложности, прежде чем вы вернетесь, — сказал он, — я попрошу вашу сестру уведомить меня и пошлю к вам кого-нибудь из своих слуг.
— Очень любезно с вашей стороны, — поблагодарил Джимми. — Из ваших слов я делаю вывод, что Николь возвратится из Греции довольно скоро?
— Я искренне на это надеюсь, — ответил маркиз. — Мне самому не хотелось бы отлучаться надолго.
Он помолчал немного и добавил:
— Дело в том, что на следующую субботу я выставил двух лошадей на скачки в Ньюмаркете, и мне хотелось бы посмотреть, как они выступят.
— Когда уезжаешь, всегда возникают какие-нибудь трудности, — философски заметил Джимми.
— Что правда, то правда, — согласился маркиз.
Они вместе пошли в столовую, где гости уже собрались ко второму завтраку.
Николь тоже была там.
Когда Джимми сел рядом с ней, она передала ему записку для Бесси, с которой он сразу же направился к секретарю маркиза.
Выходя из его кабинета, Джимми знал, что не успеют еще гости сесть за стол, как в Кингз-Кип будет отправлен фиакр, который вернется к вечеру, после обеда.
Для Николь путешествие в обществе маркиза обернулось волшебной сказкой.
Они покинули Ридж на следующее утро в восемь часов, когда леди Кливленд и леди Сара еще спали.
Лорд Кливленд и Вилли тем не менее встали пораньше, чтобы их проводить.
Маркиз предложил гостям остаться в замке до понедельника, если они пожелают, и выразил сожаления по поводу того, что вынужден уехать столь внезапно.
— Сэр Джеймс сейчас в довольно затруднительном положении, — сказал он, — и у него важная встреча с человеком, который завтра покинет Лондон.
— Держу пари, что они собираются говорить о картинах! — заметил Вилли.
— О чем же еще? — поддакнул лорд Кливленд.
Маркиз взялся за вожжи.
Николь махала Вилли и лорду Кливленду, пока замок не скрылся из виду.
Когда они сели в личный поезд маркиза, Николь подумала, что это сон.
Стюарды суетились вокруг них, предлагая еду и напитки.
Николь не была голодна, поскольку недавно плотно позавтракала, а Джимми не отказался от бокала шампанского.
Потом они ели икру и сандвичи с паштетом.
Николь знала, что ее брат съест все, что предложено, из тех соображений, что другого случая не представится.
Безусловно, ему самому такое угощение было не по карману.
Когда они приехали в Ридж-Хаус на Парк-Лейн, человек, с которым Джимми должен был отправиться в Лиму, уже ожидал там.
Николь порадовалась, что, на первый взгляд, все складывается удачно.
Маркиз оставил их, чтобы обсудить детали путешествия с мистером Греем.
Через час Николь попрощалась с Джимми, и они с маркизом выехали в Тильбюри.
Каюта на пароме через Ла-Манш, предоставленная в распоряжение маркиза, оказалась весьма комфортабельной.
Поскольку день выдался теплый и солнечный, маркиз предпочел прогуляться по палубе, а Николь, уютно устроившись в кресле, принялась читать газеты и журналы.
Когда они сошли на берег в Остенде, Николь обнаружила, что королевские вагоны для них уже приготовлены.
При виде них она не могла сдержать изумленного восклицания.
— Неужели они… действительно принадлежат… королеве?
— Ее величество весьма любезно предоставила их в мое распоряжение, — ответил маркиз.
Войдя в вагон, Николь огляделась вокруг, словно не веря своим глазам.
Стены гостиной были обиты шелком: по низу синим, а выше — перламутрово-серым, расшитым бледно-желтыми чайными розами, трилистниками и чертополохом.
Занавески были бело-голубые, а под потолком горели четыре светильника.
На полу лежал индийский ковер.
Были здесь диван и два кресла, обитые голубым, в стиле Людовика Четырнадцатого.
Скамеечка для ног была украшена по углам желтыми кисточками.
Спальный вагон состоял из двух спален.
В спальне Николь, выполненной в японском стиле, стены были увешаны бамбуковыми циновками, и оставалось достаточно места, чтобы развесить уйму одежды.
Когда поезд тронулся, Николь возвратилась в гостиную.
— Все это очень и очень необычно, — сказала она маркизу. — Честно говоря, мне до сих пор кажется, что я сплю и вижу сон!
— У нас впереди долгий путь, — ответил маркиз, — и, боюсь, пока мы доедем до Греции, вам это все порядком надоест.
Николь улыбнулась.
— Когда мы взошли на паром, я заметила большой ящик с надписью «КНИГИ».
— А вы что же, любите читать? — поинтересовался маркиз.
— До сих пор только в книгах я и могла путешествовать, — ответила Николь. — Но зато я побывала во многих странах.
— И вы знаете что-нибудь о Греции?
— Не представится ли нам возможность посмотреть Парфенон? — вместо ответа спросила Николь.
— Не могу обещать, — пожал плечами маркиз. — Моя яхта будет ждать нас, и я думаю, мы сделаем большую ошибку, если не поднимемся на борт немедленно.
Он прочел разочарование в глазах Николь.
Но она не принялась умолять его, как сделала бы любая другая женщина на ее месте, чтобы добиться своего.
С самого начала маркиз предупредил, чтобы его не отвлекали, когда он читает газеты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37