«Какой глупой… какой глупой я была!» — корила себя Салена.
Она могла бы понять, что это любовь, потому, что была счастлива, когда он был рядом. Ей бывало трудно расстаться с ним вечером: ведь до утра проходило так много времени — времени, которое казалось ей потерянным, когда она не видела герцога.
Она могла бы догадаться, что влюблена, потому что просыпалась с чувством, что ее ждет что-то прекрасное и чарующее.
Но она никогда об этом не задумывалась, зато теперь повторяла:
«Я люблю его! Я люблю его!»
Сейчас она понимала, что боль в груди, возникшая, когда он ушел к прекрасной леди Мортон, была ревностью.
Ревностью, потому что она боялась потерять его, ревностью, потому что эта женщина была намного красивее, чем Салена когда-нибудь надеялась стать.
«О Господи, пусть он любит меня… немного, — молила она, — совсем… чуть-чуть».
Она знала, что, если ей когда-нибудь придется расстаться с ним, она просто умрет.
Как много времени она потеряла, потому что не подозревала о том, что любит его! А можно было бы говорить ему, как много он для нее значит, как важно ей быть рядом с ним.
Но тут же Салена сказала себе, что это ничего бы не изменило. Герцог был просто… добр к ней — добр как человек, который помог кому-то в беде.
Конечно же, он не чувствовал к ней ничего, кроме этого.
Впервые Салена подумала о том, что жить на вилле вместе с герцогом было весьма предосудительно, а попросту говоря — непристойно.
Ей это казалось настолько в порядке вещей, что лишь сейчас она осознала, как это выглядит в глазах остальных.
Салена с ужасом представила, как леди Мортон рассказывает своим друзьям о том, что видела ее в гостиной у герцога, а те передают это еще кому-то, а те — еще… И вот уже весь Монте-Карло знает, что герцог живет у себя на вилле не один.
«Они скажут, что я его любовница», — подумала Салена, ведь именно своей любовницей хотел сделать ее князь Петровский.
Но эта мысль не вызвала у нее ожидаемого отвращения, наоборот, Салена вдруг осознала, что стать любовницей герцога — самая лучшая для нее участь.
И какая разница, что скажет свет?
Если он сделает ее своей любовницей, пусть ненадолго, она умрет счастливой, зная, что вкусила плоды рая, и ничто в жизни не могло с этим сравниться.
«Люби меня… люби хотя бы… немного!» — взывала Салена к герцогу.
Как жаль, что она не сказала ему этого раньше! Как было принято выражаться в этой стране, она была у его ног.
«Да, я у твоих ног», — повторила про себя Салена.
Она опять закричала мысленно, призывая его, чтобы она могла рассказать ему о своей любви.
Верблюд опять пошел быстрее, Салену качало, как в бурю на море, и она почувствовала, что ей вот-вот станет дурно.
Ей было ужасно жарко, и темная ткань, в которую она была плотно завернута, давила на лицо, словно маска.
Стук копыт стал почти не слышен, и Салена была уверена, что верблюды идут по песку.
Теперь она не сомневалась, что ее везут на одно из отдаленных плато, где живут свирепые берберы.
Она вспомнила, как герцог, описывая эти места, со смехом процитировал:
Прекрасный побелевший склеп,
Наполненныйкостями умерших.
Сейчас эти строки заставили ее вздрогнуть.
Быть может, то же самое случится и с ней: ее кости оставят в песке, и солнце выбелит их так, что никто не сможет сказать, кому они принадлежали.
Прошел час, а может, и больше.
Потом внезапно послышалась отрывистая команда, и верблюд, на котором везли Салену, резко остановился.
С громким фырканьем он опустился на передние ноги, потом — на задние, и Салена почувствовала, что ее отвязывают от седла.
Двое мужчин подняли ее и понесли куда-то.
Теперь Салена точно знала, что они в пустыне: шагов не было слышно, и мужчины двигались плавно, явно по ровной поверхности.
Расстояние оказалось коротким.
Обменявшись какими-то фразами, мужчины опустили Салену, и она догадалась, что они входят в какую-то дверь.
Потом ее поставили на ноги и развязали.
Она затаила дыхание, приготовившись увидеть своих похитителей.
Она не сомневалась, что их лица будут свирепыми и угрожающими.
Лица преступников, готовых на все ради денег.
Веревки, которые связывали ее щиколотки и все ее тело, упали на землю.
С Салены сдернули покрывало, и она на мгновение зажмурилась, ослепленная светом, а когда осторожно приоткрыла глаза, обнаружила, что находится в просторном шатре, убранном на восточный манер.
Первое, что она увидела, — низкие скамеечки, ковры и вышитые подушки. И только потом, откинув со лба мокрые волосы, смогла разглядеть в дальнем углу князя Петровского. Он возлежал на низком диване и внимательно наблюдал за ней!
На мгновение ей показалось, что это сон. Князь медленно сел.
Салена молча смотрела на него. Она была настолько ошеломлена, что потеряла дар речи. Князь улыбнулся, но в его взгляде таилась угроза.
— Вы… живы!
Салене показалось, что это сказала не она, а кто-то другой.
— Да, я, как видишь, не умер, — ответил князь. — И мог бы задать тот же вопрос тебе, если бы еще два дня назад не узнал, что ты жива и наслаждаешься обществом лицемера!
Звук его голоса вызвал в ней отвращение, но Салена не могла думать ни о чем другом, кроме как о том, что он опять здесь и она не убила его, как считала. И теперь она вновь в его власти!
Она инстинктивно посмотрела по сторонам, ища взглядом двух мужчин, которые ее принесли, но те уже ушли. Они с князем были одни.
Словно прочитав ее мысли, князь сказал:
— На сей раз я позаботился, чтобы у тебя не было никакого оружия и ты никак на смогла бы убежать.
— Я не… хотела вас… убивать, — тихо сказала Салена. — И когда я подумала, что… вы мертвы, я хотела… утопиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43