— Не нужно извиняться, — усмехнулась старуха. — Многие удивляются, когда впервые видят меня, но потом привыкают. Со временем ко всему можно привыкнуть, и в любом случае, уверяю вас, я куда лучше какой-нибудь обычной старухи с ее вязаньем, попугаем и осуждением всех, кто молод и привлекателен. Вы радуетесь жизни?
— Стараюсь, — сказала Флер.
Беседа приобретала все более странный характер.
— Еще бы не радоваться, в вашем-то возрасте! Вот и я тоже радуюсь, и пусть все вокруг не воображают, что я стану приходить в уныние, раз стою одной ногой в могиле. Все-таки я еще не умерла, а пока я жива, то намерена жить в свое удовольствие. А теперь расскажите мне, как вы бежали из Франции.
— Значит, вы уже слышали об этом?
— Разумеется. Мне рассказали на бирже труда. Очень обрадовались, что у них нашлось что-то для меня интересное. Обычно они предлагают сладкоречивых пасторских дочек да прокислых благородных дам, из тех, что таскают с собой престарелых мопсов. Да, мне о вас рассказали, но я хочу слышать эту историю от вас самой. И разве вы не собираетесь замуж за этого молодого человека?
Флер почувствовала, что краснеет. По непонятной причине неожиданное упоминание имени Джека заставило покраснеть не только ее щеки, но и уши и шею.
Миссис Митчэм усмехнулась.
— Что, задело за живое?
— Я не собираюсь замуж за мистера Рейнольдса, — быстро сказала Флер. — Насколько мне известно, он уже помолвлен с кем-то еще.
Она старалась говорить равнодушно, но знала, что старуха угадала истину.
— И поэтому вы ищете работу? — заметила она сухо. — Что ж, подхожу я вам?
— По-моему, должно быть наоборот, — мягко возразила Флер.
Я все решила, как только вы вошли. Когда я вас увидела, то подумала: «Вот подходящая девушка для меня, хорошенькая, с характером, такая выдержит, если ею помыкать двадцать четыре часа в сутки».
— А вы будете мной помыкать? — улыбаясь, спросила Флер.
— Разумеется. Я всеми помыкаю, включая моего сына, хотя он и любит притворяться, что это не так. Господи боже мой! Если нельзя поступать как хочется, когда тебе за семьдесят, то когда же можно? Жизнь у меня была нелегкая, зато теперь мне причитается за прежнее. Если бы не болваны доктора, я бы сейчас была на ногах; но они ничего не смыслят в лечении, вот я и прикована к постели. Но все равно я еще поживу всласть. Да, вы мне подойдете.
В этот момент открылась дверь, и Флер, обернувшись, увидела, что в комнату вошел мужчина. Она сразу же поняла, что это не кто иной, как сэр Норман Митчэм, и ее первым впечатлением было разочарование.
Судя по дому и фантастической наружности его матери, Флер ожидала встретить человека выдающегося или, по меньшей мере, незаурядного. Норман Митчэм не был ни тем, ни другим.
Среднего роста, с ничем не примечательными чертами лица и темными волосами тронутыми у висков сединой, он ничем не отличался от сотен других мужчин, спешащих по утрам на работу в любом промышленном городе Англии.
Костюм его был так же неприметен, как и он сам. Исключение составляли только глаза, темно-серые и очень проницательные.
При разговоре обращал на себя внимание твердый подбородок и глубокие, почти резкие складки в углах рта. Манера говорить у него была спокойная, но в ней чувствовалась сила, будоражащая и слегка неприятная.
— Я просил Бархема, чтобы мисс Гартон дож далась моего приезда, — резко заметил он.
— А я сказала, что тотчас же хочу видеть ее, — возразила его мать.
— Это не означает, что Бархем, может не исполнять мои распоряжения. Если подобное повторится, он будет уволен.
Миссис Митчэм презрительно фыркнула:
— Тебе известно, что он здесь уже сорок лет. Чтобы избавиться от него, тебе пришлось бы сжечь дом.
— Ну что же, тогда я сожгу его, — сказал сэр Норман, — но мои приказания будут исполнены.
Он говорил спокойно, с удивительно ровной интонацией, но Флер чувствовала, что он не шутит и не преувеличивает. Этот человек требует повиновения и добивается его.
Его холодная бессердечность неприятно поразила Флер. Она медленно встала.
— Мне очень жаль, — сказала она, — если я являюсь причиной каких-либо неприятностей.
Сэр Норман подошел к ней и протянул руку.
— Рад с вами познакомиться. Моей матери нельзя утомляться — это распоряжение врача и мое.
— Единственное, что меня утомляет, — это скука, — вмешалась миссис Митчэм. — Я уже наняла мисс Гартон, так что ты мог и не приезжать. Оставался бы до вечера на заводе — тебе ведь там больше нравится.
— Думаю, мне следует побеседовать с мисс Гартон, прежде чем мы что-нибудь решим, — спокойно возразил сэр Норман.
— Ну тогда уведи ее вниз, но только помни, что она нужна мне. Пусть приезжает завтра. Нечего ждать, — ухмыльнулась она, — тем более что этот ваш молодой человек уже помолвлен с кем-то.
Флер почувствовала, как под взглядом сэра Нормана ее щеки снова запылали, но, несмотря на смущение, миссис Митчэм ей понравилась настолько же, насколько не понравился сэр Норман. В этой старой женщине, с ее невероятной наружностью и вульгарным голосом, были теплота и человечность, отсутствовавшие у ее сына.
Идя за ним по коридору, Флер говорила себе, что, встреть она сначала его, она ни за что бы не согласилась. Однако решение было уже принято.
Положение компаньонки-домоправительницы не сулило ничего интересного »но в этом доме было что-то особенное, ни на что не похожее, и это привлекало Флер, несмотря на трудности, которые она уже предвидела.
Она вошла за сэром Норманом в библиотеку.
В комнате, заполненной с пола до потолка книгами, большое место занимал огромный стол, заваленный бумагами и уставленный телефонами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58