Ц воскликнула Офелия.
С этими словами она протянула руку, чтобы дотронуться до него, словно жел
ая убедиться в его реальности.
Из оранжереи они вышли в сад и там, под цветущими деревьями, граф поцелова
л Офелию опять и целовал до тех пор, пока ей не стало казаться, что все вокр
уг зачаровано, как в сказочной стране.
И в самом деле, слишком многое они должны были сказать друг другу, и часы, п
роведенные вместе, летели, как минуты. Прежде чем они поняли, что происход
ит, они уже успели поужинать и перейти из маленькой столовой в салон, запо
лненный цветами.
Граф вместе с Офелией подошел к открытому окну и, глядя на закат, спросил:

Ц Вы не устали, мое сокровище?
Ц Я чувствую, что никогда больше не устану, Ц ответила она. Ц Благодаря
вам мне хочется летать в небе, нырять в озере и танцевать на лужайке! Ц Он
а вздохнула и воскликнула, растрогав его: Ц Я так счастлива... так невероя
тно счастлива!
Граф обнял ее.
Ц Это я тоже хотел вам сказать, но мне хотелось бы сказать вам кое-что еще.

Она посмотрела на него вопросительно:
Ц Что... это?
Ц Ничего, что могло бы вас испугать, но что-то, что я хотел бы, чтобы вы знал
и.
Ц Что же это? Ц спросила она снова.
Ц Вы прошли через такие ужасные испытания, моя дорогая, и были так больны
, что если вы устали и хотите отдохнуть сегодня ночью, то я смогу это понят
ь. Ц Казалось, она не понимает, и он продолжал: Ц Я хочу сказать вам, моя ра
дость, что это наша брачная ночь, и я хочу, чтобы мы любили друг друга и чтоб
ы вы стали моей женой не только по названию, но и на самом деле, чтобы наши т
ела стали одним существом так же, как наши души составляют одно существо.
Ц Граф помолчал и продолжал: Ц Но если Богу будет угодно, то перед нами м
ного-много лет, и самым разумным будет, если вы сейчас отправитесь в посте
ль и мирно заснете.
Говоря это, он понимал, насколько будет трудно, зная, что Офелия спит в сос
едней комнате, удержаться от того, чтобы не открыть дверь, соединяющую дв
е комнаты.
Но он так ее любил, что, может быть, впервые за всю свою жизнь граф мог забыт
ь о своих собственных желаниях, потому что любил кого-то больше, чем самог
о себя.
Он подождал ее ответа, и наконец Офелия сказала очень тихо:
Ц Я думаю... да... я действительно хотела бы пойти и лечь в постель, как вы сов
етуете... Но, пожалуйста, я бы очень хотела... чтобы вы тоже пошли со мной.
Ц Вы уверены? Ц спросил граф. Ц Вы действительно уверены, любовь моя?
Ц Прошлой ночью, когда я была одна, Ц ответила Офелия, Ц я думала, какое в
олшебство быть рядом с вами. Ц Она слегка покраснела и прильнула к нему.
Ц Я не совсем понимаю... не совсем уверена... что мужчина и женщина делают, к
огда они любят друг друга... но что бы вы ни сделали, все это будет совершенн
о, это будет частью Бога.
Граф на секунду закрыл глаза, и его губы коснулись ее волос. Затем он сказа
л:
Ц Я хотел бы, чтобы вы чувствовали именно это, моя дорогая. Ц Говоря, он по
вернул к себе ее лицо, и когда ее губы ожидали прикосновения его губ, он по
смотрел на нее: Ц Как вы красивы, моя прелестная жена, Ц сказал он. Ц Но эт
ого мало. Вы такая добрая и чистая. Я не находил до сих пор ни в ком такой доб
роты и чистоты, мне всегда этого недоставало, хотя я сам того не понимал.
Ц Я хочу быть доброй для вас, Ц ответила Офелия, Ц и потому что нам так хо
рошо вместе, я знаю, что зло будет не в состоянии коснуться нас. Ц Он услыш
ал легкую дрожь в ее голосе. Она продолжала: Ц Когда я держала в руке обра
з святой Вероники, я почувствовала, добро струится оттуда, как солнечные
лучи, и теперь чувствую, что такие же лучи исходят от вас.
Граф сначала хотел ответить, что это невозможно Ц он столько делал в сво
ей жизни неверного, достойного порицания и, может быть, даже злого.
Но мог ли он казаться Офелии не тем, чем был на самом деле? И вдруг он понял
Ц это была его любовь. Она чувствовала его любовь, и эта любовь, какую он и
спытывал к ней, была столь чистой, поскольку исходила из тех уголков его д
уши, о существовании которых он и не догадывался, пока не увидел ее.
Когда-то она просила его, чтобы он молился за нее. И, как это ни странно, он д
ействительно молился. Хотя, может быть, это не было самым подходящим слов
ом. И уже тогда он любил ее.
Теперь он знал, что даже если бы Цирцея Лангстоун не умерла, они все равно
победили бы зло, направляемое ею в их сторону. Та любовь, какая была частью
Офелии и которая теперь составляла часть его самого, исходила от Бога и б
ыла сильнее всего, что мог произвести Сатана.
Его руки сжались вокруг Офелии, и, приблизив губы вплотную к ее губам, он с
казал нежно:
Ц Я люблю вас, моя дорогая, и сейчас собираюсь отнести вас в спальню, и есл
и вы хотите, то мы будем вместе сегодня ночью и всю нашу оставшуюся жизнь.

Его губы коснулись ее губ, руки Офелии обвились вокруг его шеи и притянул
и еще ближе.
Он почувствовал, как экстаз поднимается в них обоих, и понял, что это Ц то
самое, чистое и совершенное, чего он искал много лет, сам того не сознавая.

Он поднял голову и сказал:
Ц Я люблю вас, я обожаю вас, я боготворю вас!
Он взял ее на руки и понес наверх по широкой лестнице с резными перилами к
комнате, ожидавшей их.

Прошло много времени, прежде чем Офелия прошептала среди ночи:
Ц Я не знала, что возможно быть столь счастливой, не будучи при этом на не
бесах.
Ц Я хочу, чтобы вы были счастливы, мое сокровище, моя совершенная маленьк
ая жена.
Ц И я сделала вас... счастливым?
Ц Как и вы, я тоже не знал, что такое счастье возможно в этом мире.
Ц Вы так чудесны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45