Потом удивление на ее лице сменилось скукой.— А-а, и ты туда же, — протянула она и язвительно добавила: — Я здесь потому, что мне нравится так жить, папочка. Нравится днями валяться на пляже, до одурения купаться в океане и ни о чем не думать. Трахаться, когда захочу и с кем захочу, и не видеть идиотских лиц учителей и одноклассниц, этих маленьких сучек, готовящихся стать стервами и проводящих дни, пережевывая изо дня в день школьные сплетни.— Ладно-ладно, не горячись, — примирительно поднял руки Николай. — Просто я подумал, что ничего о тебе не знаю. Мы уже месяц как вместе, а ты такая же загадочная, как и в первый день нашей встречи.— Ник, а тебе не приходило в голову, что в этом-то весь кайф? Не знать прошлого друг друга, наплевать на социальный статус? Только ты и я. По крайней мере, мне кажется, что так честнее. Я же не сую свой нос в твои дела. Не спрашиваю, откуда у тебя этот дурацкий акцент, и вообще, не знаю о тебе ничего, кроме имени.— Ну я как-то об этом не задумывался. Просто стало интересно, кто ты и как попала сюда.— Не сейчас, маленький. — В голосе девушки появились игривые нотки. — Давай лучше, пока никого нет, займемся чем-нибудь интересным.Джинни стащила с себя шорты и осталась в короткой желтой маечке, едва прикрывавшей задорно торчащие грудки. Она уселась верхом на юношу. А тот лежал, привычно сдерживаясь, чтобы ненароком не лишить жизни это прелестное создание. Тогда, месяц назад, когда он решил снять бунгало на берегу, его мечтам не суждено было осуществиться. И виной всему была эта девчонка. Он остановился недалеко от пляжа и хотел пройтись пешком. Она же возникла неизвестно откуда и увязалась следом, то и дело оглядываясь и пытаясь взять его за руку. А после того как он был вынужден за нее заступиться, как-то так получилось, что Николай поселился в лагере хиппи. И быстро сошел там за своего, покрывшись загаром и несильно выделяясь возрастом. Некоторые обитатели палаточного городка были даже старше. Брюсу, бывшему парню Джинни, так и вовсе было двадцать пять.В тот памятный день Джинни рассердилась на этого мудака Брюса всерьез. Нет, конечно, он не идеал мужчины, но так достать ее у него получилось впервые. Додумался, урод, проиграть ее в карты на одну ночь! Нет, конечно, Дик ей тоже нравился, и кто знает, может быть… Но, только не так. Тупоголовые ублюдки! Она хозяйка своему телу. И, как сторонница свободной любви, спит с кем хочет. А с кем не хочет — не спит. Едва Мегги, парнем которой был Дик, явилась выяснять отношения, как девушку обуял гнев. Выскочив из палатки, она сказала пару ласковых этому конопатому недоразумению, подтвердив свои слова увесистым пинком между ног, и пошла прочь. Согнувшись и держась руками за ушибленное место, ее бывший парень поковылял за ней, бормоча свои дурацкие извинения. Чтобы проучить кретина, Джинни привязалась к первому встречному. Он явно был не из их стаи. Коротко стриженый пай-мальчик. Бледный и прилично одетый, он казался белой вороной. Уже лет сорок, как этот пляж облюбовали молодые люди, которым надоели условности. Одни, повзрослев, уходили, чтобы вернуться в общественную жизнь, создать семью и устроиться на работу. На смену им приходили другие. И из года в год все так же нежились на солнышке, обгорая до черноты, юные тела, устраивались любовные оргии под луной и подкуривалась травка.Кто знает, не погонись они за девушкой, и Джинни, возможно бы, остыла, простила дурака. Но, увидев ее с этим мамочкиным сынком, Брюс сделал суровое лицо. Его догнал Дик, а следом тащились человек десять из их кодлы. Не то чтобы Брюс был любителем подраться, но второй раз выступить в роли посмешища он не мог.— Эй ты, отойди от моей девчонки! Николай сделал попытку отстраниться, но белокурая девушка вцепилась ему в руку, заявив кавалеру:— Отвали, имбицил! С кем хочу, с тем и гуляю! Рядом с Брюсом встал удачливый картежник. Загорелые, с длинными волосами и руками, накачанными благодаря ежедневным заплывам, парни стояли напротив Николая. Тот же неуловимым движением освободился от Джинни и шагнул навстречу противникам. Ему даже не понадобилось делать что-то особенное. Просто два коротких, незаметных для глаз удара. И оба парня повалились на песок, а тоненькая, словно тростинка, девчушка, захлопала в ладоши от радости:— Понял, урод? А за проигрыш можешь рассчитаться своей задницей!После этого Джинни привела пай-мальчика в свою палатку, выкинула шмотки Брюса и отблагодарила Николая так, как может отблагодарить только женщина. ГЛАВА 27 — Герр хочет войти внутрь или останется на улице?Официант говорил, разумеется, по-немецки, но смысл был понятен и так.Кафе оказалось уютным и относительно недорогим. На улице, среди кленов, создающих некое подобие миниатюрного парка, за чугунной оградой стояло несколько столиков. Два были свободны. Идти в помещение не хотелось, и он остался под открытым небом. Смирнов-Егоров заказал себе шницель с жареной картошкой и салат из свежих овощей со сметаной.. Когда обслуживший его парень отошел, Алексей Сергеевич принялся неторопливо поглощать пищу, погрузившись в собственные мысли. Во Франкфурте он жил уже неделю и наслаждался одиночеством. Если для кого-то незнание языка составляло проблему, то он посчитал это за великое благо. Ощущение было такое, будто внезапно оглох. Особенно этому способствовал западноевропейский менталитет, заставляющий людей быть в обществе гораздо сдержанней, чем дома. Егоров поймал себя на мысли, что думает о Москве как о доме, и невольно улыбнулся. А ведь это и в самом деле был его дом. Только сейчас, вынужденно покинув пределы России и окунувшись с головой в здешние реалии, он понял, что, попади он сюда изначально, и пятьдесят лет чувствовал бы себя не в своей тарелке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98