А хочешь честно, Питер? Раньше я бы тебе ни за что не призналась, но мне стра
шно нравится, что ты меня ревнуешь. Оказывается, это так сладко! Я и предст
авить себе не могла, как это чудесно, когда мужчина впадает из-за тебя в яр
ость. Наверное, я извращена? То есть я, безусловно, извращена, раз связалас
ь с тобой. Можешь обижаться, так тебе и надо.
Помнишь, мы сидели с тобой в парке и мечтали поехать в Чили, смотреть, как б
ьют горячие гейзеры, а еще я поклялась тебе, что вырасту, заработаю денег и
свожу тебя на карнавал. Тебе в тот день исполнилось пятнадцать, санитары
переодели тебя в белую рубашку с галстуком.
Боже мой, я плачу, Питер! Ты был такой красивый, я держала зеркало, чтоб ты мо
г увидеть себя в галстуке, ты был как настоящий бакалавр, с ума сойти. Докт
ор Винченто даже разрешил, в честь Дня рождения, налить нам шампанского, а
мне доверили ножницы, чтобы состричь твои завитушки на ушах. Мне очень нр
авится, Питер, что ты кудрявый, я не возражала бы, если бы ты отрастил насто
ящие длинные кудри, как у девчонок. Ничего в этом излишне женственного не
т, уж поверь мне. Я знаю, ты немножко стесняешься своих локонов. Но я-то женщ
ина, поверь мне, это очень красиво, гораздо приятнее, чем одинаковые стриж
еные затылки.
Они переодели тебя в белую рубаху со стоячим воротничком и на галстук пр
ицепили настоящую золотую заколку, подарок моей мамы. Охранники скинули
сь тебе на новый монитор, такого огромного нет даже у Сикорски. Утром прие
хали обе свободные смены и прятались, чтобы ты не заметил, чтобы выйти нео
жиданно. Ведь тебя все любят, Питер, ты даже сам не представляешь, наскольк
о. Держу пари, ты и не подозревал, что столько людей захотят тебя поздравит
ь. И совсем не потому, что ты помогаешь им решать задачи, или находишь нужн
ые поправки в законах, хотя Франсуа всем подряд твердил о том, как ты решил
за его сына какой-то там аналитический курс…
А сам Сикорски подарил тебе новые колонки к компьютеру и пульт для спецэ
ффектов. Можешь на меня обижаться, но я заметила, что ты чуть не заплакал в
то утро, глаза у тебя были красные. Все-таки замечательно, когда тебя не за
бывают, правда? Я помню, ты рассказывал, как в России про тебя вечно забыва
ли. Ты сидел среди разноцветной горы подарков, а потом Дэвид погасил свет,
и мы хором запели. Наш повар принес из кухни торт со свечками, и я помогала
тебе их задувать. Вот видишь, я все помню, не верь им, если они скажут, что я с
ошла с ума.
Мне вот до ужаса любопытно, запомнил ли ты, какое я платье тогда надела, ра
ди тебя? Если бы не твой праздник, я ни за что бы не отважилась нацепить роз
овое открытое платье и туфли, я бы умерла от стыда, это точно. Кто в наше вре
мя ходит в платьях? Только актрисы при вручении «Оскаров»!
Милый Питер! Я опять несу всякую чушь вместо того, чтобы потратить время с
о смыслом. Но кто знает, что такое смысл? Может быть, то, что я пишу обо мне и о
тебе, и есть самое важное?..
Когда я перестала верить в папину смерть, мы переехали в Крепость. Здесь м
еня еще четырежды оперировали, последний раз за два месяца до нашего зна
комства. Сикорски шел на оперативное вмешательство, когда не оставалось
других средств. Так что я его не обвиняю в лишней кровожадности. Милый Пит
ер, я так не хочу делать тебе больно, но ты должен это знать, иначе тебе не по
нять дальнейшего. Помнишь, когда мы с тобой были близки…
Нет, нет, к черту! Когда мы с тобой занялись любовью, ведь это так называетс
я, правильно? Нельзя сказать, как говорят во всех этих фильмах Ч «мы траха
лись», потому что ты у меня первый и, скорее всего, единственный мужчина, и
все было по любви. Хочешь честно? У тебя было во время близости такое лицо,
я испугалась, что ты сейчас потеряешь сознание. Или начнется припадок, и ч
то я тогда скажу? Да, я улыбалась, мне почти не было больно, но стало совсем н
е смешно, когда я открыла глаза. Помнишь, ты спросил, как тот шут в кино: Ч У
нас будет бэби, крошка? Я тогда шлепнула тебя по физиономии, легонько так,
я ведь боялась сломать тебе шею, и сказала, что эти проблемы я беру на себя.
На самом деле…
На самом деле, когда я лежала после операции, я кое-что услышала. Они думал
и, я сплю, кроме того, они привыкли считать меня ребенком. Они изучали меня
шестнадцать лет, и я ни разу не принесла им серьезных хлопот, вроде того па
рня, что цветастой мазней смог отправить человека в петлю.
Я проснулась с этим поганым железным привкусом во рту, какой всегда быва
ет от полного наркоза. Гадкое ощущение, сутки после наркоза то забываешь
ся, то очнешься ненадолго, начинаешь говорить и проваливаешься на полусл
ове. Я открыла глаза и поняла, что почти не могу дышать, так болело в груди, и
так туго меня забинтовали. Обе руки лежали привязанные, и с двух сторон ст
ояли капельницы. В остальном я чувствовала себя классно, намного лучше, в
едь до этого у меня пульс скакал от сорока до полутора сотен. То начиналис
ь дикие приливы к голове, я хватала ртом воздух и походила на вареную свек
лу, а минуту спустя Куколка уже напоминала белизной маринованную рыбу.
Питер, помнишь, я показала тебе шрамики, я так хотела, чтобы ты меня пожале
л, а ты вместо этого спросил, по поводу чего была операция. Я тогда точно ли
цом стукнулась о стеклянную дверь. Никогда мамочка не обсуждала со мной
такие темы. Они говорили, что немножко надо подправить, и я не спорила. Пот
ому что сама чувствовала Ч пора подправить, так было худо. Мамочка сказа
ла, что не совсем в порядке аорта, что-то там внутри перекрутилось и препя
тствовало нормальной работе сердца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113