Здесь оттачивали свое ремесло антиглобалисты и пацифисты всех мастей, а в соседних подвалах склонялись над стратегическими планами орлы из «Хартии русского народа» и «Северного бастиона пророка». Как ни странно, они крайне редко дрались между собой: на территории района существовало негласное перемирие, подкрепленное участием милиции.
Здесь держались самые низкие ставки аренды на складах, и про содержимое многих складов ходили самые противоречивые слухи. Фуры с таможенными отметками «Вскрытию и разгрузке не подлежит» ночами стояли в очередь на разгрузку. Здесь круглые сутки громыхали автосервисы, заглатывая украденные в Европе байки и чопперы и выплевывая их со свеженькими электронными паспортами. Местные бабушки с гордостью сообщали приятельницам, что в таком-то детском саду действует постоянная вечерняя школа воровского мастерства, а на кладбище зимой и летом проходят натурные съемки нелицензионного порно. В здешних кабаках набирали бесшабашных актеров в экстремальные шоу и, не таясь, обсуждали сделки с героином.
Большая Охта весело и жадно прожигала дни…
Робот пропустил за первый шлагбаум в узкий двор, а перед вторым отдал приказ всем выйти из машины и поднять крышки капота и багажника. Мужчина выбрался из салона, приложил ладонь к опознавателю и, послушно повинуясь командам, прошел через три рамки. Первая рамка среагировала на оружие во внутреннем кармане, но мужчина тут же назвал личный пароль. После третьей рамки в воздухе заморгал скрин и показался вежливый охранник.
— Добрый день, господин Полонский! Рады вас приветствовать на территории района. С вашего позволения, два формальных вопроса…
— Пожалуйста. — Мужчина ослабил ворот куртки, снял черные очки и покосился на шустрых гуттаперчевых паучков, вылезавших из-под капота «опеля». Роботы-ищейки уже закончили изучать его автомобиль и с жужжанием убирались в свои норки.
— У вас на теле и в одежде четырнадцать электронных устройств, и одно находится в автономном полете.
— По роду своей деятельности я имею право…
— Нет проблем, господин Полонский. Я вижу, кем вы работаете, но обязан спросить, нет ли у вас причин опасаться насильственных действий?
— Нет, это обычные предосторожности.
— Отлично! Вы не указали в маршрутном листе вашего автомобиля цель поездки…
— Извините, офицер, но с каких пор в родном городе я должен отчитываться, где намерен совершить моцион?
— Сожалею, но с прошлой недели. Особое распоряжение начальника ФСБ, после серии поджогов и взрывов на теплопроводах. В Охте полно заброшенного старого фонда, там живет черт знает кто… Полонский бросает взгляд на серые погоны сотрудника терминала.
— Замечательно… Так у нас теперь не милиция, а федералы принимают решение, кому и как передвигаться по городу?
— Спросите об этом губернатора! — моментально подхватывает больную тему офицер. — Он теперь шаг боится сделать без своих новых замов. Да еще Сибиренко этот, тихая сволочь… А вам на будущее, господин Полонский. В зоны особого контроля включены девять районов, где сосредоточена промышленность. Передвижения для граждан с петербургской регистрацией и «зеленым флажком» не ограничены. Вас могут спросить о цели, но не имеют права останавливать. Можете ознакомиться на сайте…
— Стойте, стойте! А при чем тут Сибиренко? Вы говорите о Льве Сибиренко? Какое отношение он имеет к губернатору?!
— Нет, не Лев, — усмехается милиционер. — Не Лев, а Дмитрий Львович, сын телемагната. Он у губернатора помощник по координации с силовиками, говорят, в большом фаворе. А вы разве не слышали?
— Я редко смотрю местные новости… Хорошо, хорошо, цель поездки — клуб… «Глаз бирюзового кролика», так он, кажется, назывался. По крайней мере, на гостевом табло значилось, что заведение еще работает. Просто еду покушать, это ведь не запрещено?
— Конечно, «Кролик» — одна из достопримечательностей, он открыт днем и ночью! Прошу вас, господин Полонский, и не вините нас за возникшие трудности. Надеюсь, что в «Кролике» у вас не будет неприятностей…
Решетка перед автомобилем поползла вверх, красный огонек сменился зеленым. По соседнему пропускному коридору мягко шелестит двадцати-колесная фура, с другой стороны на пандус готовится вырулить джип «Святогор», сияющий жук с бронированными стеклами.
— Я, наверное, отстал от жизни, — поставив ногу на педаль, говорит Полонский. — Я верно вас понял? Иногородние и хоть раз судимые теперь лишены свободного передвижения? И новых федеральных законов по этому поводу не принимали? А вас наверняка собирали и предупредили, что завтра категория неблагонадежных лиц может быть значительно расширена?
— Вы верно поняли! — Офицер на экране уже отвернулся, оформляя следующую машину. — Проезжайте, господин Полонский, удачного вам дня! И как коллега бывшему коллеге: будьте вдвойне осторожны, следует ждать любых изменений!
Полонский не встал в общую очередь к скоростной эстакаде, вместо этого он свернул вниз, на проспект, и медленно покатил вдоль кирпичных заборов. За три года тут все изменилось не в лучшую сторону. На запыленном стекле супермаркета — следы от пластиковых пуль и размашистая надпись: «Охта — только для русских!» Несколько сожженных киосков, крысиные трупы на грязном бетоне, засорившиеся водостоки. Ряды автомобилей на парковке огорожены сеткой. Разевая красную пасть, скучно лает сторожевая собака. Проходная крупного предприятия, милицейский джип с водометом на крыше, двое в касках курят, не вылезая из машины. Возле проходной колышется скрин с постоянно бегущей строкой вакансий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138