— спросил Мур.
— Не совсем. Сноу внедрил примерный классификатор, изобразив композицию «природной» волны в виде девяти графических построений. По возвращении Сноу провел компьютерное моделирование, и…
— И? — Мур увлеченно наклонился вперед, продемонстрировав свою носатую физиономию.
— Я подчеркиваю, это лишь модель. Согласно модели, появление «рецептора» на Юкатане, в десятимильной зоне свежего выброса должно немедленно привести его к смерти.
В кабинете повисла тяжелая тишина.
— Не к смерти физического тела. Если будет позволено… — Большой Ю. пожалел, что рядом нет Пендельсона.
— А бывает другая смерть? — оживился Альварес.
— Взгляните на экран. На верхних графиках вы видите работу мозга стандартного «рецептора». На нижних — то, что мы получили на Юкатане.
— Я ни черта не понимаю, — заявила Донетти.
— Сожалею, — мстительно заявил Большой Ю. — Не беспокойтесь, вы не в меньшинстве. Миссис Донетти, сколько времени вам потребуется, чтобы выучить китайский язык?
— Минимум два года.
— А теперь представьте, что одновременно вам нужно выучить суахили и русский, а также освоить геометрию Лобачевского и ряды Фурье. И не за два года, а за трое суток.
Донетти не обиделась, чем вызвала у Большого Ю. очередной приступ восхищения.
— Следующие кривые, — продолжал он, — не что иное, как энцефалограммы самых обычных людей в периоды наивысшего напряжения. За эталон взята активность мозга студентов университета в экзаменационный период, в последнюю ночь перед сдачей.
— Я понимаю, куда вы клоните, — возбужденно постучал по столу Мур. — Вы подразумеваете нервное переутомление, как следствие перегрузки информацией?
— Повторюсь, это одна из версий, выданных компьютером. Если отключить у человека защитные механизмы, то последует переутомление, ведущее или к нервному тику, или к провалам памяти, вплоть до склероза, или к шизофрении. Таких примеров в ученой среде — сколько угодно. Но прогнозируемое наложение друг на друга уникального излучения рецептора и свежего шлейфа «из леса» дает уровень нагрузки, в сто шестьдесят раз превышающий напряжение во время сессии. Это смерть. Шесть миллиардов человек ничего не почувствуют, а семнадцать найденных нами уникумов погибнут.
Большой Ю. обвел глазами притихших собеседников. Даже Альварес перестал раскачивать ботинком и спрятал дурацкую улыбку.
— И последнее. Из восемнадцати человек, более или менее отвечающих параметрам поиска, встретилась всего одна женщина. Дряхлая мексиканка, хотя сама считала себя настоящей майя. Отыскали ее в девяносто девятом году на Аляске; ее семья переехала в Анкоридж три поколения назад. Когда в этом году ее персоной снова заинтересовались, старушки уже не было в живых. Прошу внимания на экран, компьютер выдает трехмерную проекцию волны…
— Это шифры остальных рецепторов? — перебил Мур.
— Верно. Видите, графики почти совпадают, за исключением пятого и шестого…
— …Зеркальное изображение!
— Именно. То, что получило условное наименование «бета-несущая развертка». Носителем бета-развертки оказалась единственная женщина, та самая крестьянка, то есть сравнивать было не с кем.
— Но обладающий бета-разверткой рецептор не должен был погибнуть, так? — Маккензи тоже выдвинулся из тени.
— Ковальский предложил гипотезу, согласно которой наличие рецепторных полей у мужчин носит рудиментарный характер, они лишь переносчики.
— А зачем эти поля женщинам?
— Чтобы вступить в контакт. — Присутствующие разом зашевелились.
— Мистер Юханссон, — вновь поднял палец Мур. — Раз уж прозвучало сравнение с экзаменационной сессией, подразумевается ли передача некоего массива информации?
— Мы не знаем.
— Зато теперь мы знаем цену вопроса, — Бентли повернулся к Донетти. — Эта девочка…
— Нам также нужны данные по ней! — приподнялся Альварес.
Грегори задумчиво кивнул.
— Экспедицией руководил Ковальский? — Бентли перевернул листочек в блокноте. — Вы можете дать поименный состав?
— Да, Ковальский. А также Гарсия Умберто, Луис Родригес и Хелен Доу.
— Мистер Бентли, прошу вас, — Грегори ослабил галстук.
Бентли перевернул пару листочков в блокноте.
— Мистер Юханссон, вам известно, что ваш коллега, профессор Пендельсон, вчера ночью переслал Ковальскому программное обеспечение, проходящее под грифом «Два-д»?
Юханссон открыл рот. Теперь на него смотрели действительно все.
— Нами начато служебное расследование. Вам известно также, что из второго отдела, начальником которого является Ковальский, исчезли архивные данные за март-апрель девяносто девятого года? Кто, кроме служащих отдела, имеет доступ к информации? Пендельсон?
— Э-э-э… Нет, исключительно сотрудники отдела.
— Мистер Юханссон, обстоятельства вынуждают меня напоминать вам очевидные вещи. — Бентли смотрел на него почти с сочувствием. — Изменение архивной базы данных запрещено. Любая попытка немедленно фиксируется. Вы меня понимаете?
Большой Ю. понимал. До сего дня он считал, что безопасность базы обеспечивает не кто иной, как он.
— Одиннадцатого июня, в 16.22, по свежему выбросу определен рецептор, которому присвоен номер «Девятнадцать-и», — пресловутая Инна Кон. Дежурный оператор Луис Родригес. Согласны? А в 18.47 база данных уже изменена! В 20.30 группа Родригес — Сноу — Пристли вылетает в Берлин. 12 июня, в 9.34 по Гринвичу, Родригес принимает следующий свежий выброс и докладывает о визуальном контакте. Оператор Гарсия Умберто. Дальнейшее известно: Луис Родригес отравлен, Чарльз Пристли с двойным ранением в реанимации, Эдвард Сноу исчез.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126