Вот вам и три тактических ядерных взрыва на высоте шестисот метров… Кто правит в России? Генералиссимус Георгий Жуков, кто ж еще…Старикан-начальник оказался словоохотливым и понарассказывал нам с Дастином таких ужасов, что волосы шевелились буквально на всех местах, где росли. Ядерная зима уже одиннадцать лет, но это не помешало невероятному технологическому скачку в великих державах — америкашки, вон, уже на Марсе базу построили — хотят «генофонд нации» уберечь от кошмаров бытия на Земле. Русские в сражения боевых роботов запускают, а их танки — это вообще монстры из области чистейшей фантастики. Корпус круглый, четыре гусеницы, такое увидишь — в штаны наложишь! А вы-то, молодые люди, как оказались на территории независимой Латвии?М-да, хмур латыш, но любит песни, как выразился один знаменитый поэт. Мне и Дастину ничего не оставалось делать, как объяснить, что приехали мы на гостеприимное рижское побережье из далекого и мирного будущего, и вроде как еще даже не родились… И что Вторая Мировая кончилась в 1945, а Латвия снова вошла в состав СССР (тут я первый раз схлопотал по морде). Однако нас вежливо выслушали, покивали и любезно сообщили, что последний в городе психиатр — вот незадача! — скончался месяц тому. Хорошо еще своей смертью помер — от собачьего бешенства. Так что, милые молодые люди, кончайте нести чушь и рассказывайте, кто вы, с какими целями, шифры, явки, пароли и так далее…По окончании пятого часа такой беседы я и начал импровизированный концерт, сперва рассказав анекдот про Штирлица, который погладил кошку, но та почему-то сдохла. Хмурые латышские стражи юмора не поняли — зачем, мол, некоему господину Штирлицу надо было гладить кошку утюгом?Положеньице…Когда репертуар был исчерпан, начальник проворчал нечто наподобие того, что хуже эстонцев только русские.Я сотый раз осмотрел помещение, где нас содержали, изыскивая хоть минимальный шанс к бегству. Бесполезно, даже мечтать на следует — горячие парни с побережья, гордо именовавшие себя «национальным ополчением», избрали для своего притона бомбоубежище, видимо, еще гитлеровско-сталинских времен… Все предметы несли на себе яркий отпечаток сороковых и пятидесятых годов ХХ века. Все было массивное, цельнолитое, добротное, никакой тебе ДСП. Правда, эстетики здесь тоже не наблюдалось.На полках выстроились какие-то никелированные цилиндры сантиметров тридцать высотой. Они напоминали снарядные гильзы. Ниже имелись запас лампочек, бухта провода, плоскогубцы, отвертки, два молотка, специальные кусачки для зачистки проводов, паяльник, нож и топор. Сбоку к стеллажу с видом перебравших алкашей прислонились два багра.Силовой щит. Ручной насос. На гвозде болтался костюм биологической защиты, чудовищное дитя эпохи раннетехногенной цивилизации.Стены сине-зеленые, заиндевевшие, скользкие. Оружие у ополченцев где антикварное — вроде немецких автоматов МП-38 «Шмайссер», но другие сжимали в руках нечто весьма похожее на лучевые винтовки — только слишком уж тяжелые, неэргономичные, какие-то чересчур кондовые. Начальник же с недоумением рассматривал наше с Дастином оружие — изящную, на основе титановых сплавов, с монитором счетчика зарядов, почти невесомую импульсную винтовку. Более всего усатого поразил штамп производителя: «Сделано в Евросоюзе».Я повернулся на звук — в зал втолкнули еще одного пленного. Парень лет двадцати пяти, белобрысый, взъерошенный, чумазый, в изумительно грязном камуфляжном комбинезоне — серые, бурые и белесые продольные полосы. Запястья скручены сзади — о ужас! — колючей проволокой. Такое зрелище в наши просвещенные времена вызвало бы у представителей любой комиссии по правам человека культурный шок, истерику и глубокий обморок…Камуфляжного весьма бесцеремонно подпихивали прикладами в спину, тот в ответ изощренно матерился на родном мне русском языке.Ополченцы, притащившие нового постояльца тюрьмы-бомбоубежища, затараторили по-латышски — я не понял ничего, кроме нескольких ключевых слов наподобие: «кревс», то бишь «русский», «диверсия» (это уголовное понятие звучало одинаково и на побережном наречии) и «оккупантс» — ясно и без перевода. Начальник безразлично махнул рукой, указал заодно на меня и…— Это возмутительно! — вдруг заорал Дастин на английском. — Вы не имеете права! Сволочи! Я требую немедленно вызвать консула Великобритании! Я подданный английской короны! И я никуда не уйду без моего друга! Вы тут все ненормальные!— Именно потому, что вы, предположительно, англичанин, вы, мистер Роу, останетесь дожидаться господина полковника, — отрезал вислоусый командир. — Однако насчет русских, я, как начальник комендатуры, имею полное право распоряжаться… Приказ госпожи президента, условия военного времени — сами должны понимать, не маленький.Дастин замер с раскрытым ртом, а я подозрительно переспросил:— Какой такой… приказ?— Встать! — гаркнул комендант. Меня будто пружиной подбросило со стула. — Как врагов республики и представителей оккупационной армии, я приговариваю вас обоих, — он ткнул замусоленным перстом в меня и парня, облаченного в грязное камуфло, — к смертной казни через расстрел. Приговор приводится в исполнение немедленно! Янис, займись ими!Дастин, глухо зарычал, дернулся было вперед, но усилия пропали втуне — горячие латыши мигом приласкали его расслабляющим ударом приклада в основание черепа. Мой напарник повалился вместе со стулом набок и затих. Я от изумления легко позволил подхватить себя под руки двоим ополченцам (от них смердело всеми возможными запахами, среди которых преобладала гарь и вонь немытого несколько лет человеческого тела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161