Но радость ее была недолгой. Она убрала палец с кнопки звонка. Прислушалась. Ей кажется, или она действительно слышит внутри шаги?
Нет, ради Бога, нет!
– Эй! – услышала она крик.
Сара охнула и мгновенно обернулась, поскользнулась и чуть не упала с крыльца.
Двое ребят. Вероятно, студенты Мур-колледжа. Один в длинном черном пальто, другой в накинутом на голову красном капюшоне. Гоняются друг за другом по улице. Полетел снежок. Громкий смех. Схватились. Борются. Снова побежали.
Сара вздохнула и повернулась к дому. Кое-кто сегодня развлекается. Она нажала кнопку звонка и держала ее целую минуту.
Все ясно.
Заходи, Сара, и как можно быстрее уходи.
Сара задрожала. Дрожь сотрясала все ее тело. Ее рука дрожала так сильно, что ей пришлось вставлять ключ в замок обеими руками.
Она повернула ключ. Глубоко вздохнула. Рывком открыла дверь.
И вошла в тяжелую горячую тьму.

Глава 51

Половицы застонали под ее легкими шагами.
– Кто-нибудь дома? – прошептала она, глядя вверх в сторону лестницы.
Прислушалась. Услышала звук работающего холодильника в кухне. Услышала свое тихое дыхание.
Потянулась к выключателю, чтобы зажечь свет, потом передумала. Нет. Никакого света. Если они вернутся, зачем объявлять им, что я здесь?
Сара ухватилась за перила и начала подниматься по лестнице, поглядывая в сторону площадки второго этажа.
Неожиданно она вспомнила слова, которые нараспев произносил Лайам.
– Да продлится сон тех, кто спит.
Она мысленно слышала, как голос Лайама, произносит эти слова. Казалось, эти слова медленно опускаются вниз по лестничному проему.
Сара замерла, держа одну ногу над другой, крепко сжимая деревянные перила. Слова прозвучали так отчетливо, словно Лайам стоял здесь, на верхней площадке, возле их спальни, и снова произносил те же слова.
– Да продлится сон тех, кто спит, да не забудутся сном те, кто бодрствует.
В тот день у них был такой романтический вечер!
Такой романтический и такой прекрасный. Бледное, пляшущее пламя свечи. Плавающие тени. Лайам тоже плыл, легонько покачиваясь на ней, внутри нее, и оба они были так близки... они были вместе. Она слышала, как он шепчет ей прямо в ухо, нараспев произнося эти странные слова.
– А-а-а! – у Сары вырвался стон отвращения.
Сапоги застучали по ступенькам. Она поспешила наверх.
Это было не романтично. Это было отвратительно.
А что эти слова означают, кстати сказать?
Она тогда так увлеклась, она была так счастлива, у нее так кружилась голова – ей так хотелось верить Лайаму, так хотелось верить, что на этот раз у нее будет все хорошо, что у нее все получится! У нее так кружилась голова, что она даже на мгновение не задумалась о значении этих слов.
Да продлится сон тех, кто спит.
О ком он говорил? Кто должен спать? И кто должен бодрствовать?
Есть ли вообще в этом какой-нибудь смысл?
Сара сказала себе, что сейчас не станет об этом думать. Она остановилась на верхней площадке, не желая расставаться с перилами. Они такие крепкие, что создают ощущение безопасности. Я не хочу сейчас об этом думать. Ни об этом, ни о Лайаме. До тех пор, пока не выберусь отсюда.
В конце концов молодая женщина отпустила перила и почувствовала, как ее начинает тошнить. Я не хочу думать. Лайам и Маргарет... Мне нужно снова вернуться в эту спальню. Лайам и Маргарет.
Они что, все время смеялись надо мной?
Они что, трахались каждый раз, когда я уходила из дому?
Маргарет казалась такой доброй, такой понимающей... Казалось, она была мне так рада...
Она казалась мне очень приятной женщиной, совершенно нормальной во всех отношениях. Маргарет очень терпимо относилась к причудам и суевериям своего брата. А когда появилась я, она очень старалась быть незаметной. Всегда рада была мне помочь, заставила меня поверить, что я могу доверять ей.
И все это время...
Все время...
«Как долго это продолжалось?» – неожиданно задумалась Сара. Она вздохнула и сделала шаг по направлению к спальне. Два шага. Три. Как долго у них были эти отвратительные отношения? Всю жизнь?
Да продлится сон тех, кто спит.
Сара не видела в этих словах никакого смысла. Она помотала головой, словно пытаясь выбросить их из головы. Эти слова сейчас бесполезны. Они ничего не объясняют.
Как может Лайам объяснить такое предательство?
Как он может объяснить появление руки Чипа? Как можно объяснить убийство Кристин в «Колледж Инн»?
А другие убийства? Это все были люди, которых Лайам в той или иной степени знал. А другие убийства? Неужели он замешан в убийстве этих людей?
Нет.
Он слишком нежный – слишком слабый – чтобы быть убийцей. Чтобы так мучить людей. Эти тела, они же были разорваны на части, если верить мрачным отчетам газет и телевидения. Они были разорваны на куски, их расчленили, как жареного цыпленка. Их крошили. Или резали, полосовали до тех пор, пока они переставали походить на людей.
Нет, Лайам не мог этого сделать.
Он слишком деликатный. Слишком чувствительный. Он слишком профессор.
Или все-таки мог?
Знает ли она его вообще? Знает ли она о нем хоть что-нибудь?
А все эти истории, которые он с видимым удовольствием рассказывал ей? С таким невинным удовольствием! Все эти истории и старинные сказки. Почти все они были о феях. Чудесные старые сказки.
Они ничего не говорили о самом Лайаме.
– Я тебя не знаю, – прошептала она вслух.
Она была так загипнотизирована, так околдована его романтическим ореолом, что ничего не узнала о нем самом. Почему ему так нравились эти старинные истории о феях и гномах?
И почему он был так суеверен?
Да. Почему он был так одержим всеми этими суевериями?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111