Нам втолковывают, что эти корабли были построены, «чтобы перемещать многочисленные силы в космосе за краткие промежутки времени». За годы службы этим кораблям еще ни разу не доводилось выполнять эту задачу. Они давным-давно устарели — благодаря появлению современного оружия, а длительное бездействие и отсутствие войн сделало их бесполезными.В действительности они были построены и используются до сих пор благодаря единственной причине: руководство флота пожелало видеть суда внушительных размеров. Все вычисления рентабельности, все учения и стратегические планы ясно показали: эти корабли для нас скорее не преимущество и оружие, а помеха и удобная мишень для противника!Цунь остановил запись.— Все это, ваша честь, командир Ларсон сказал на публичном выступлении неделю назад. Его заявление было распространено по самой крупной из видеосетей Кеннеди, оно широко цитируется. Командир Ларсон сказал, что риск, которому подвергаются эти авианосцы, до сих пор предпочитают замалчивать, но что благодаря ему этот риск станет известным повсюду. К счастью, ни одно из его заявлений до сих пор не попало в прессу других планет, но это, как вы понимаете, всего лишь вопрос времени. Несомненно, корабли уже несут записи высказываний нашего героя ко всем крупным планетам Лиги.Какие же последствия все это будет иметь в случае войны? Командир Ларсон оставил попытки изложить свои взгляды компетентному военному руководству и вместо того стал работать на широкую публику. Как это послужит поддержанию боевого духа? К чему приведут его выступления — кроме как повергнут в уныние экипажи авианосцев? Что есть заявления командира Ларсона, если не помощь и утешение противнику, который радуется, слыша, как мы называем свои боевые корабли «игрушками адмиралов», «подсадными утками», «смертельными ловушками»?Ваша честь, сторона обвинения не представила здесь свидетелей: я утомил бы всех вас выступлениями экспертов по стратегии и тактике, которые подтвердили бы мои слова и вынудили защитников привлекать к делу собственных экспертов и опровергать наши доказательства. Я могу вызвать капитана Джозию Робинсона, командира «Орла», и он охотно объяснит вам, что его корабль находится в состоянии полной боевой готовности, сообщит, как его подчиненные реагируют на заявления командира Ларсона. Впрочем, все присутствующие здесь — офицеры флота, происходящее вы понимаете и без лишних объяснений.Если бы мог, я пригласил бы сюда единственного свидетеля — командира флота гардианов. Мы должны признать, что они наверняка не раз засылали шпионов сюда, на Кеннеди. Вероятно, они на своей таинственной планете, Столице, уже получили записи, которые мы только что видели. Если бы я смог привести сюда офицера-гардиана и заставить его присягнуть, я спросил бы его: вскрывают ли заявления командира Ларсона недостатки, о которых гардианы раньше и не подозревали? Приобретают ли гардианы уверенность, слыша подобные речи? Способствуют ли высказывания командира Ларсона поднятию их боевого духа?Сегодня мы слышали немало красивых слов о долге. Нам пытались объяснить, что долг не позволяет командиру Ларсону молчать — некий долг, перед которым отступают установленные правила. Но разве не более высок долг хранить молчание? Командир Ларсон нанес удар по представлениям о нашей военной мощи, по нашему боевому духу — и тем самым помог противнику. Он поведал нам об опасности, которую не видит никто, кроме него. Предположим, что такая опасность действительно существует. Разве не усугубил ее капитан Ларсон, сообщив о ней врагу? Рассказывая налево и направо об этой «опасности», разве он не навлек на нас лишние беды?Этот человек проявил невероятную отвагу — и в бою, и в своем стремлении высказаться. Но проявил ли он при этом здравость суждений? Вряд ли. Ваша честь, я призываю вас разобраться в этом деле и наказать виновного. В давние времена на флоте — тогда еще морском — говорили: «Болтовня топит корабли». В наши дни можно утверждать, что неумеренные разговоры обращают корабли в пар. Не будем же поощрять болтливость, признавая этого человека невиновным. Да, он герой. Но героизм — не оправдание ошибочных и опасных суждений. Ваша честь, обвинителю больше нечего добавить.Левенталь стукнул молотком:— Итак, заседание завершено. Суд удаляется для вынесения приговора. Заседание будет продолжено завтра утром, в девять часов.На следующее утро капитан Браун и Гессети позавтракали вместе с Маком в его камере — впрочем, язык не поворачивался назвать это помещение камерой. Пит смирился с заключением Мака в здании Адмиралтейства только из-за того, что ему отвели удобное, впечатляющее помещение в Башне. Грубые каменные стены этой полукруглой комнаты были увешаны картинами, изображающими прославленные корабли и адмиралов, стоящая здесь мебель когда-то помещалась в капитанской каюте старого крейсера военно-морского флота США, пол устилал толстый бордовый ковер. Комната вполне устраивала Пита. Здесь содержали только высокопоставленных заключенных.Здание Адмиралтейства, иногда еще по привычке называемое замком, выглядело таковым не благодаря причуде романтичного архитектора — оно и впрямь было некогда замком, крепостью. Толщина его стен у основания доходила до трех метров, изнутри они были укреплены сталью и современными графитовыми композитами. Эти стены были предназначены для защиты от воздушных и наземных атак, бомбоубежища уходили в скалу под замком на глубину более километра и могли продержаться еще долго после того, как наружные постройки будут разрушены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134