«Если она взглянет на меня, я умру. Если она взглянет на меня...»
Хранительница Древнего Мира, несущая в плоти своей семена всех своих созданий, она поднималась ото сна в блеске славы и великолепия.
Она пробуждалась, и дети ее ликовали в ожидании нового рождения.
Во сне Джил ощутила на себе этот взгляд из гущи клубящихся облаков и мерцающего тумана. Мать Зимы произнесла ее имя, и она умерла.
Голоса кричали: «Ты умрешь! Если не убьешь его, не остановишь его, ты умрешь, и твое дитя умрет вместе с тобой!»
Джил затворила свое сознание. Она помнила лишь о том, что была какая-то причина ей следовать за Ингольдом сквозь туман, стелящийся вокруг, сквозь поля колышущегося, содрогающегося сланча, ежащегося под вспышками огненных шаров, вылетающих из посохов магов.
Она не помнила, что это за причина, и не хотела вспоминать.
Со свистом и хлопаньем крыльев невообразимые создания нападали с воздуха или, подобно змеям, выползали из трещин в скалах. Джил рубила их мечом, отсекала головы, конечности, щупальца и клешни.
Она была гвардейцем, а Ингольд — ее наставником.
Только это было реальностью в кровавом водовороте иллюзий и видений.
Чудилось, будто Слепой Король обернулся и взирает на них пустыми глазницами.
Казалось, ее руки побелели как сланч и у нее два меча — а может, и больше — в нескольких парах рук: один — чтобы сражаться с чудовищами, но другой — чтобы обезглавить Бектиса, шагавшего рядом и цеплявшегося за накидку Ингольда в ужасе и отвращении. Обезглавить Бектиса, а затем и самого Ингольда.
И тогда она сможет отдохнуть.
В том зале усыпальницы, где Ингольд сражался с чудовищами, сланч доходил людям до колена, а близ стен — и вовсе до плеч; и повсюду извивались, содрогались и трепетали какие-то отростки и псевдоподии. Ингольд упорно продвигался вперед, пробиваясь ко входу в ледяной туннель, а раздувшиеся, мутировавшие насекомые, разжиревшие на разлагающейся плоти убитых им пещерных обезьян и дуиков, нападали со всех сторон.
Бектис осыпал их молниями и огненными шарами. Рослый маг шагал вперед с мрачным, сердитым, напуганным видом, — но даже не думал отступать.
Как и Джил, он прекрасно понимал, что Ингольд — их единственная защита от неминуемой гибели.
Холодный дым волнами накатывал из входа в туннель, ведущего в сердце ледника. Змеистые белые молнии сорвались с пальцев Ингольда, испепеляя на своем пути сланч и устремляясь в глубины вечного льда. Джил услышала, — то ли в реальности, то ли в своем сознании, — голос флейты, знакомый ей по ночным кошмарам. Земля под ногами содрогнулась, и Джил ухватилась за камни, отчаянно борясь со страхом. Бектис застыл на полушаге, и Ингольд сказал:
— Они блефуют. Они прекрасно знают, что не смогут обрушить на нас своды пещеры, ибо погубят тогда саму Мать Зимы.
В тумане почудилось какое-то движение. Ингольд выставил вперед посох. Полыхнул огонь. Какая-то тварь выбралась из горящего сланча и бросилась на мага. Тот отмахнулся мечом, рассекая ее надвое и давя сапогами. Затем двинулся вперед, озаренный тусклым свечением, от которого делалось больно глазам.
Где-то здесь нашла убежище Йори-Эзрикос. Должно быть, в ту пору здесь было не так страшно, — и все же как сильно, должно быть, бедняжка боялась Ваира на-Чандроса, если забралась так далеко? Или она просто заснула у ног Слепого Короля? И видела во сне ледяных магов и их сияющий колодец?
Синеватый свет сгущался, отражаясь от выгнутых отполированных стен туннеля. Туман клубился вокруг, не в силах проникнуть сквозь кокон тепла, которым окружили себя маги. Лед играл тысячами отражений и отблесков. Джил ощущала смертельный холод. Последние уцелевшие габугу напали на них, прорвавшись сквозь заслон молний, и Ингольд с невозмутимым видом отбил эту атаку мечом.
Сланч остался далеко позади. Теперь они продвигались в недрах ледника, и синий свет становился все холоднее.
Ледяные маги оказались совсем не такими, как виделись Джил во сне.
Возможно, и сейчас она улавливала лишь отголоски реальности, не в силах отличить ее от иллюзий.
Ледяной пол пещеры местами был глубоко промят, и там также рос сланч, но не настоящий, а созданный волей и чаяниями жрецов Матери. То и дело оттуда выползали какие-то мелкие твари; одна из них попыталась напасть на Бектиса, и он раздавил ее с омерзением на лице.
Маги поджидали их в окружении сполохов света и клубов тумана. Над колодцем, занимавшем почти всю гигантскую пещеру, клубился дым, и единственным звуком, нарушавшим безмолвие, было глухое клокотание жидкости и дыхание троих людей, стоявших на пороге пещеры.
— Охраняй ее, — бросил Ингольд Бектису, а сам, окутанный защитными чарами, шагнул вперед. Вокруг него в воздухе мелькали конусы и сферы, движущиеся по загадочным силовым линиям. Они мерцали и то появлялись, то исчезали, вычерчивая в пространстве загадочные узоры.
Джил слышала в своем сознании крики ледяных чародеев, но постаралась заглушить их голоса.
Все исчезло. Пустота. Пустота.
Под туникой Джил нащупала шелковый мешочек, хранивший алмаз — ее плоть, кровь и сердце.
Два меньших ледяных мага разошлись в стороны, окружая человека, идущего к ним. Третий, подобно черному облаку, поднимался над колодцем. Джил не могла подобрать слов для описания этого существа. Голова, — если это была голова, — напоминала купол с длинными отростками, прячущимися и появляющимися в разных местах, словно мурены, снующие в скалах. От него исходил холодный свет, напоминающий ультрафиолет, пронизывающий и мертвящий. Ингольд встал перед ним с мечом наизготовку.
Затем он двинулся в сторону, и существо повернулось за ним следом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105