— Прошу вас, отпустите меня. Даже если вы мне не верите, — а у вас нет никаких причин для доверия, — прошу вас, позвольте мне вернуться домой. Моему народу нужна защита в этот трудный час. Клянусь, что я не намерен вмешиваться в дела вашей страны, если только вы не нападете на нас первыми. А если все пойдет так, как сейчас, — добавил он негромко, — через пару лет вы уже не сможете ни на кого нападать.
— А Бектис?
Ингольд озадаченно взглянул на нее и вновь опустил руку. Затем обернулся к своему собрату по магическому мастерству.
— О, сомневаюсь, что он пожелает на нас напасть.
— Не шути со мной, — хмуро заявила темнокожая девушка. — Я хотела сказать: если я тебя отпущу и попрошу вновь отправиться в усыпальницу Слепого Короля, чтобы сразиться с этими жрецами Матери, — сможет ли Бектис чем-нибудь тебе помочь? Несмотря на то, как обходится с ним епископ, он все-таки...
Бектис попытался что-то возразить, но Йори-Эзрикос неумолимо продолжила:
— Он все-таки владеет магией.
— Ваше величество, не можете же вы верить бреду безумца! Я необходим епископу! Разумеется, я весьма сожалею, что не смогу сопровождать лорда Ингольда...
— Ты будешь его сопровождать.
Бектис заткнулся, словно у него на шее затянули удавку. Джил не могла его осуждать. С Йори-Эзрикос явно было лучше не спорить.
— Я знаю все о твоем положении в свите епископа, — заявила девушка. — И какие услуги ты ей оказывал.
— Ваше высочество весьма любезны, — склонил голову Ингольд. От усталости на лбу у него выступил пот, — но боюсь, что...
— Мое высочество вовсе не любезно. — Она вновь села, сложив руки на коленях в той же позе, как и Слепой Король в своей усыпальнице. Шелковая вуаль колыхалась при каждом движении губ, вышитые золотые цветы поблескивали в свете факелов. — Но я тебе верю. Я многим обязана епископу, в том числе и собственной жизнью. Возможно, бог накажет меня за то, что я вас освобождаю и пользуюсь вашей силой, чтобы уничтожить Зло. Но я не глупа. Я знаю, что холод приводит к голоду, а голод — к войне. И если я могу сделать хоть что-то, дабы это изменить, я не могу бездействовать. — Она поднялась на ноги, хрупкая девушка неполных семнадцати лет с удивительно холодными глазами...
— Лишь при этом условии я освобожу тебя, Ингольд Инглорион: если ты вместе с Бектисом попытаешься одолеть колдунов, живущих во льду. Я дам тебе все, что попросишь, — защиту, время для отдыха и восстановления сил, лучшего лекаря в городе, но ты должен поклясться, что попытаешься. Если нет, то все вы: и ты сам, и Бектис, и твоя жена — умрете.
— Ваше величество, — вмешался Бектис. — Я умоляю вас не торопиться.
— А я велела тебе молчать. — Она даже не оглянулась на него. — Ты дашь мне клятву? Я знаю, что маги не верят в Бога. Так поклянись мне... — она задумалась, а глаза ее как-то странно блеснули. — Поклянись головой своего первенца.
Ингольд содрогнулся.
Он взглянул на Джил, затем на свои скованные руки. Если он и хотел поначалу сказать Йори-Эзрикос, что все бесполезно, и никакая магия не сможет повредить ледяным жрецам, то, встретившись с юной императрицей взглядом, он явно передумал. Джил невольно подумалось, что через пару лет мужчина, который изнасиловал эту девочку, когда ей было всего двенадцать лет, — мужчина, чьего ребенка она убила, едва лишь произвела на свет, — старый враг Ингольда, Ваир на-Чандрос по прозвищу Однорукий, очень, очень сильно пожалеет о том, как обошелся со своей женой.
— Клянусь, — тихим, почти неслышным голосом проговорил Ингольд, — головой моего первенца, что вновь попытаюсь уничтожить Мать Зимы, даже если это будет стоить мне жизни.
* * *
— Ингольд, это нелепо! — Бектис в ярости расхаживал взад и вперед по комнате, которую отвела им Йори-Эзрикос. Белоснежная борода и алое одеяние придавали ему вид взволнованного Деда Мороза. — Миледи Джованнин никогда такого не потерпит! Нам нужно придумать какой-нибудь план!
Покои, где они находились, были обставлены по-южному скупо и, в общем, мало чем отличались от комнат в школе гладиаторов. Фактически единственным предметом мебели оказались каменные скамьи, служившие также и ложем, — только здесь покрывала были из темно-синего и черного шелка, а пол и стены выложены плиткой. Еще одна важная деталь: в узор плитки были изящно вплетены руны, ограждавшие свободу магов, и этим императорские апартаменты весьма напоминали темницу.
— Конечно, я строю планы, — Ингольд поудобнее устроился на подушках. — И полагаю, что, поскольку ее святейшество не слишком стремится распространяться о твоих способностях, то она поостережется расспрашивать о тебе.
Лекарь, присланный Йори-Эзрикос — в сопровождении двух ее личных телохранителей — только что ушел, заявив Ингольду, что тот основательно надорвал себе сердце и теперь должен на протяжении двух месяцев соблюдать полный покой. Джил не сомневалась, что такой вердикт не пришелся по душе ни Йори-Эзрикос, ни самому Ингольду.
— Я строю планы о том, как нам пробраться в усыпальницу Слепого Короля. Боюсь, от тебя мне там будет мало проку, — проговорил маг. — Подозреваю, что нашим охранникам будет приказано отвести нас закованными в цепи до самой горы и, учитывая сколько там габугу и дуиков-мутантов, тебе будет безопаснее сопровождать меня внутрь, нежели пытаться скрыться под покровом чар невидимости. Сомневаюсь, что ты уйдешь далеко.
— Скажешь тоже! — пробормотал Бектис, пытаясь за деланным возмущением скрыть страх.
Слуга, сопровождавший лекаря, принес медный поднос, где было жаркое, жареные голуби, тушеные баклажаны со специями, медовый пирог с рисом и орехами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105