– Что ж, увидимся в Убежище.Он поднял руку, давая сигнал трогаться. Обоз начал двигаться, как какое-то огромное животное, влачащееся в последней стадии изнурения.Тиркенсон поехал прочь от того места, где стояли Ингольд и Джил, понукая свою уставшую лошадь. Потом остановился и обернулся, глядя на двух путников на пустынной обледенелой дороге.– Да, вот еще что, – сказал он. – Прими к сведению: остерегайся аббатисы. Она решила, что вы с Бектисом в союзе с Дьяволом – и Алвир тоже, соответственно, связан с ним, ты понимаешь – и она обнаружила оплот самого Ада в обозе. Я никогда не соглашался с этим – будто колдуны продают свои души за могущество, – но люди испуганы. Они видят беспомощность Алвира. Надо держаться за разум. Но испуганные люди способны на что угодно.– Колдуны тоже... – улыбнулся Ингольд. – Спасибо за предупреждение. Доброго пути и хорошей дороги всем вам.Наместник повернулся, проклиная своего измученного коня и угрожая скормить его собакам, если тот не двинется дальше. Джил перевела взгляд с его страшных шпор со звездочками на нетронутые бока усталого коня и поняла, что чары Ингольда по отвращению случайных несчастий распространяются и на наместника Геттлсанда, ну и, конечно, на тех, кто был под его началом. 14 Снег пошел сильнее, когда Джил и Ингольд достигли лагеря на ближнем берегу Эрроу. В сером кружении они разглядели фигуры, сгрудившиеся вокруг слабых желтоватых огоньков костров, темные толпящиеся стада животных, неустанную суету на берегу потока и смутные передвижения вокруг рухнувшего моста. На той стороне реки было заметно больше активности, туда и сюда двигались огни по дальнему лагерю, и далекое блеяние коз и вой детей доносились сквозь прерывистый переменчивый ветер. Между двумя лагерями лежал поток, обрывистая бездна мрака, заполненная жадным ревом реки. На обоих берегах огромные языки разбитых скал устремлялись через пустоту.– Какая глубина реки в этом месте? – спросила Джил, щурясь от слепящих порывов снега.– Около сорока футов. Тут трудный переход вниз по склону и опять вверх, но сама река не очень глубокая. Они переправили вплавь большинство запасов, – Ингольд показал туда, где три человека гнали небольшое стадо свиней вверх по тропе. – Судя по тому, что ты рассказала о своем сне, похоже, что Дарки ослабили центральные колонны моста так, чтобы они обрушились под тяжестью повозок. Удачная попытка убийства. И даже хотя попытка не удалась, принц Тир остался сегодня ночью в лагере на берегу реки, отрезанный от конвоя, а в лагере разброд. Такой шанс Тьма едва упустит. – Опираясь на посох, он стал спускаться по крутому склону к огням.Руди встретил их на окраине лагеря.– Что вы нашли? – спросил он.Пока они шли через темный хаос к массивной палатке Алвира, Джил рассказала ему о долине Тьмы, Ренвете, Убежище и том, что говорил Томек Тиркенсон. В конце она спросила:– Почему Альды не было в повозке?– Я посоветовал ей выйти оттуда, – сказал Руди. – У меня было дурное предчувствие, что они предпримут что-нибудь сегодня ночью, но я не предполагал, что это может случиться днем. Мы были всего в паре футов перед обвалившимся пролетом моста.– И ты все еще веришь в совпадения, – ворчливо упрекнул его Ингольд. – Я удивляюсь тебе.– Ну, – признал Руди, – уже не так сильно, как раньше.Палатка Алвира была одной из немногих оставшихся в лагере. Ее разбили под защитой нескольких деревьев, где не было ветра; в вечерней темноте уже можно было видеть желтые огни, горящие внутри. Джил уловила доносящиеся оттуда перебивающие друг друга голоса, резкий полушепот аббатисы Джованнин и снова и снова легкий сладкий тенор Бектиса.– ...вся свирепость бури никоим образом не угрожает нам, – наставительно говорил колдун. – И не будет, потому что я повернул ее силу в сторону и удержу ее в горах на севере до тех пор, пока мы не прибудем в Убежище.– Повернуть ее в сторону? – дребезжала Джованнин. – Ты был в лагере по ту сторону реки, мой господин колдун? Они там наполовину погребены под снегом и замерзают.– Однако мы не можем идти дальше сегодня ночью, – сказал Алвир и добавил со злостью: – У нас слишком мало повозок и лошадей, чтобы развить большую скорость. Самое необходимое придется нести на спинах людей. И если они не избавятся от того, что бесполезно...– Бесполезно! – шипела аббатиса. – Бесполезно для тех, кто, возможно, жаждет избавиться от всех свидетельств о прежней законной власти Церкви. Они хотят забыть о нашем существовании.Алвир протестовал ханжески, как проповедник:– Божья Церковь – это больше, чем куча заплесневелых бумаг, моя госпожа. Она лежит в сердцах людей.– И в сердцах верующих она всегда останется, – сухо согласилась она, – но память не лежит в сердцах, как и закон. Мужчины и женщины боролись и умирали за права Церкви, и единственное свидетельство этих прав, единственный плод потраченных жизней – в этих повозках. Я не оставлю это погибать в снегу за одно слово гончей собаки ребенка короля.Ингольд отбросил в сторону полог шатра. За ним Джил увидела, как лицо Алвира менялось и застывало, превращаясь в серебряную маску, прочерченную страшной тенью, со ртом, сделанным из железа. Канцлер пошатнулся, задев головой дно единственной лампы, он возвышался над хрупкой красной фигурой аббатисы со сжатым кулаком; секунду казалось, что он может ударить ее так, что она умрет, где сидела. Но Джованнин только смотрела на него плоскими черными глазами, бесстрастная, как акула, и с триумфом ожидала удара.– Мой господин Алвир! – хриплый и уверенный голос вклинился между ними, как свисток рефери, разбив напряжение с почти слышимым щелчком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90