– Если бы ты была моей сестрой, я бы тоже не спускал с тебя глаз.– Глупый, – она улыбнулась ему. – Он беспокоится о моем «положении». Для того и есть Медда.Руди бегло взглянул через костер и встретил презрительный взгляд толстухи. Она неприязненно смотрела на него всякий раз, когда их пути пересекались в эти последние пять дней, и сегодня он чувствовал молчаливое напряжение между Альдой и Меддой, говорившее громче всяких слов. Он догадался, что няня укоряла очаровательную молодую женщину, которая когда-то была ее маленькой девочкой, и просила не ходить ее ночью ради встречи с простым часовым и чужаком. Он почувствовал в этом холодном молчании, как шел разговор: он знал, что Медда напомнила Альде о ее положении в жизни и получила резкий ответ.– Если это причинит тебе неприятности... – начал он.Она покачала головой, грива ее распущенных волос соскользнула на меховой воротник плаща.– Я не могу спать, – сказала она. И их глаза встретились в безмолвном понимании.Так они какое-то время молчали, сидя рядом не совсем близко, не соприкасаясь, только чувствуя удовольствие от присутствия друг друга. Руди смотрел в темноту перед кругом костров и вслушивался в звуки ночи. Вдалеке он увидел темную фигуру, идущую к лагерю вдоль линии широко разбросанных огней, и знал, что это был Ингольд, который теперь редко спал, но делил свои ночи между одиноким молчаливым обходом стражи и долгими часами созерцания своего волшебного кристалла в предрассветной прохладе.Ветер гнал с запада тучи, затеняя свет луны. Лагерь, скрытый холмом, был достаточно далеко, чтобы создать иллюзию уединения, хотя лунный свет просачивался сквозь облака, и Руди был уверен, что они в безопасности. Он меньше боялся Дарков, чем Белых Рейдеров или волков, хотя во всем этом туманном мире не было никакого движения и воя.Так они пили пряное вино, принесенное Альдой, и разговаривали обо всем и ни о чем, о своем детстве и прошлой жизни, обменивались воспоминаниями, как пара детей меняется мраморными шариками. Собралось еще больше туч, сгустилась темнота, огонь костра согревал тела и освещал их лица.Короткий ливень, без предупреждения хлынувший с неба, застал их врасплох. Взявшись за руки, они побежали в землянку, Медда ворчала позади, остановившись подобрать брошенный кубок для вина и палку из костра. Они, смеясь, заскочили в дверь. Изнутри едва можно было видеть Медду, нагнувшуюся над факелом, чтобы прикрыть его от дождя, и бредущую, брюзжа, по высокой траве. Но на секунду они были один на один в сырой, пахнущей землей темноте домика.Счастье от мысли, что они впервые наедине, вне поля зрения других, пришло к ним обоим, и их смех оборвался. В темноте лачуги он слышал дыхание Альды и чувствовал, что она была испугана чем-то, чего никогда не ощущала раньше, чем-то таким, чего она не была еще готова принять сама. Она не шевельнулась, когда он поднял руки, чтобы отбросить ее распущенные волосы. Ее щека была холодной, когда он прикоснулся к ней. Он чувствовал, как она дрожала, чувствовал, как ее дыхание становится быстрым и неровным.Она положила руки ему на плечи, сопротивляясь его объятьям, плащ соскользнул с ее плеч и упал с глухим шелестом к ногам. Руди страстно поцеловал ее. Хотя Альда слабо протестовала, она не отстранилась. Прильнув к нему, она трепетала, когда руки гладили ее нежную кожу под мягкой материей платья, ее руки скользнули вверх по его плечам сначала неуверенно, потом сжимаясь сильнее и сильнее, словно не желая его отпускать. Несмотря на охватившую его страсть, здравый смысл подсказывал ему, что Медда скоро будет тут, что старая няня, возможно, уже все поняла и готова излить на них свое негодование.На миг оторвавшись от жарких губ Альды, он поднял голову и обернулся. Дождь перешел в слабую морось, и в прозрачном свете луны, прорвавшейся сквозь облака, он увидел Медду. Она стояла в четырех футах и не смотрела в их сторону. Хотя ее глаза были открыты, она, казалось, вовсе ничего не видит. Винный кубок висел, забытый, в бесчувственной руке, факел упал в лужу у ее ног. Все это Руди видел через плечо Альды долю секунды, и вдруг почувствовал на лице прохладное дуновение ветра откуда-то из темноты.С силой, пришедшей от одного лишь ощущения ужаса, он отбросил Альду в землянку и захлопнул дверь с грохотом, подобным выстрелу. Она упала на стену, хватаясь за нее, чтобы удержаться, глаза ее расширились от страха и непонимания происходящего.– Дай мне какую-нибудь палку, – резко скомандовал он.Настороженная его тоном, она повиновалась немедленно. Он запер дверь на палку, как на засов, и нашел еще одну, чтобы подпереть дверь клином, его руки дрожали от шока.– Там снаружи Дарк, – прошептал он. Она ничего не ответила, но в тусклом свете единственного окна землянки он увидел, как ее глаза распахнулись в смертельном страхе. – Он поразил Медду.– Ох! – всхлипнула она.– У тебя есть что-нибудь, чтобы развести огонь?Она, ошеломленная, слабо покачала головой. Потом внезапно повернулась, осматривая почти неосвещенную внутренность комнаты.– Тут везде дрова, – сказала Альда тихим и напряженным голосом. – Твой костер снаружи...– До костра долго идти, – коротко ответил Руди. – И дождь, возможно, затушил его. В любом случае я не оставлю тебя одну.Потолок лачуги едва позволял ему стоять во весь рост. Позади него Альда собирала хворост и делала из него маленькую горку с сухими листьями и ветками вместо трута, работая быстро, не выказывая страха, который, должно быть, рвался из нее.Готовый ко всему, Руди опустился на колени и потрогал дерево. Мягкое и трухлявое. Нужен ли особый сорт дерева, чтобы добыть из него огонь трением?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90