кривые окна с круглыми стеклами пропускали лишь холодную белизну света и затуманивали расплывчатые цвета и формы. Помещение напоминало жилище привратника, хотя теперь использовалось наверняка под склад продовольствия стражи. Мешки с мукой и овсом стояли вдоль стен, как тюки с песком на пристани, перемежаясь с покрытыми воском алыми кругами сыра. За кучей этой провизии в дальнем конце комнаты лежали одеяло и шерстяной ковер; маленький узел с вещами, включая чистую мантию, книгу и пару вязаных голубых рукавиц, был свернут в футе от этой грубой кровати, Ингольд сидел на единственном стуле у южного окна, неподвижный, как изваяние. Холодный белый свет из окна делал его похожим на черно-белую фотографию, безжалостно выгравировав глубокие линии возраста и усталости и пометив маленькими зарубками теней шрамы у него на руках.Джил начала говорить, потом увидела, что он смотрит на драгоценный камень, лежавший на подоконнике, пристально разглядывая центральную грань геммы, словно выискивая какой-то образ в центре кристалла.Он взглянул на них с улыбкой.– Входите, – пригласил колдун.Они осторожно пробрались через беспорядок комнаты к маленькому участку чистого пола у кровати колдуна. Потом устроились на мешках и бочонках. Джил сказала:– Алвир говорит, что вы не отправите нас обратно.Ингольд вздохнул, но не отвел взгляд.– Боюсь, он прав.Она глубоко вздохнула, боль, страх и ужас сметались у нее в сердце. Подавляя эмоции внутренним молчанием, которое она не могла позволить себе нарушить, Джил спокойно спросила:– Навсегда?– На несколько месяцев, – сказал колдун.Она медленно выдохнула.– О'кей, – и встала, чтобы уйти.Ингольд взял ее за руку.– Сядь, – мягко сказал он.Она попыталась, не отвечая, отбросить его руку, но та оказалась очень сильной.– Пожалуйста.Она обернулась, холодная и злая, потом, взглянув вниз, увидела в его голубых глазах то, чего никогда не ожидала увидеть – боль от ее гнева. Она смягчилась.– Пожалуйста, Джил.С минуту она стояла перед ним, его пальцы сомкнулись на ее запястье, словно он боялся, что если отпустит ее, то, может, уже никогда не увидит снова.«И, может быть, – подумала Джил, – он будет прав».Она снова увидела картины своего бреда: теплые яркие образы другой жизни, другого мира, друзья и учеба, которой она мечтала посвятить жизнь, далекие от нее и отгороженные какой-то темной ужасной фигурой, которая могла быть Тьмой, а могла быть и Ингольдом. Проекты, планы, диссертация – все летело ко всем чертям. Ярость переполняла ее, как сухой, безмолвный жар.Руди встревоженно сказал:– Месяцы – слишком долгий срок для игры в пятнашки с Тьмой.– Сожалею, – сказал Ингольд, взглянув на Джил.Дрожа от усилия, она подавила в себе ярость. Без этой поддержки все напряжение покинуло ее тело. Ингольд вежливо усадил Джил на кровать рядом с собой. Она не сопротивлялась.– Мне надо было поговорить с тобой до Совета, – тихо сказал Ингольд. – Я боялся, что это произойдет.Джил все еще ничего не говорила, но Руди рискнул:– Вы сказали что-то об этом вчера утром, когда отбывали в Гей со стражниками. Насчет того, что если появится Тьма, мы, может быть, не сможем вернуться.– Да, – сказал Ингольд, – я боялся этого все время. Однажды я говорил тебе, Джил, что наши миры лежат очень близко. Достаточно близко, чтобы спящий нечаянно переступил через черту, как ты. Достаточно близко, чтобы я быстро перешагнул из одного мира в другой, как человек, шагающий меж складками занавеса. Со временем эта близость уменьшится, когда сочетание между мирами подойдет к концу. К этому времени, невзирая на Тьму, я могу вполне безопасно отправить вас обратно. Я воспринимаю Пустоту всегда и подсознательно, как чувствую погоду. В первый раз я пересек ее, чтобы поговорить с тобой в твоей квартире. Я отдавал себе отчет в слабости ее структуры поблизости от воздвигнутого мной прохода. Даже тогда я боялся. Дарки не понимают Пустоты, но, я думаю, они первые ощутили ее существование. И после этого они наблюдали. Во второй раз я пересек ее, покидая сражение во Дворце Гея, и чувствовал, что один Дарк последовал за мной. Проход, который я сделал, привел к целой серии разрывов в Пустоте. Большинство их не годилось бы для человека, но Тьма со своей особой материальной природой была способна использовать по меньшей мере один. Вот почему я пытался удалить вас из хижины, Джил. Но воистину вы оба были слишком упрямы, чтобы уйти.– Я была упрямой? – негодующе начала Джил. – Это вы были упрямым...– Эй, если бы ты сказал мне правду...– Я сказал тебе правду, – ответил колдун Руди. – Ты просто не поверил мне.– Да, ну... – его ворчание стихло.Ингольд продолжал.– Я чувствовал, что отправить вас назад вчера было бы на грани риска. Но теперь это не подлежит обсуждению. Тот единственный Дарк, что последовал за мной, укрепил их знание Пустоты. И теперь им известно, что люди существуют в мире и по ту сторону.– Как вы сообразили это? – доска бочки скрипнула, когда Руди сменил позу, сев скрестив ноги, опершись испачканными кислотой рукавами на колени. – Тот, который последовал за вами, благополучно поджарился. Он никогда не вернется обратно, чтобы рассказать.– Ему этого не требовалось. – Ингольд повернулся к Джил. – Ты видела прошлой ночью, как сражаются Дарки, скорость, с какой они двигаются и меняют форму. Как действуют связи между ними, я не уверен, но то, что узнал один, не сомневаюсь, потом узнают они все. Если мы ослабим структуру Пустоты так, что несколько из них пройдут за тобой и Руди, – если, как я подозреваю, их знание событий скорее одновременное, чем сводное, – это будет только вопросом времени для них – самим научиться создавать проход через Пустоту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90